Ричард Длинные Руки – эрцпринц
Шрифт:
— …однако здесь я властелин поместья в королевстве Турнедо, где вы являетесь сюзереном. Я признаю вас командующим всеми армиями, что выступили против орд Севера, и единственным, кто может объединить королевства и дать Мунтвигу отпор.
Епископ Геллерий кивал и выразительно указывал мне взглядом, что это надо принять, сейчас не до выяснения отношений и сведения счетов.
Я нахмурился и ответил резко:
— Мне нет дела до ваших монархических взглядов, роялист вы наш!.. Мне нужно, чтобы вы хорошо сражались,
Сулливан поклонился.
— В этом случае я полностью в вашем распоряжении. Приказывайте, ваше высочество!
— Отдыхайте, — буркнул я. — Завтра тяжелый день.
Он еще раз поклонился и ушел, полный достоинства и некоего величия, словно Люцифер после дебатов с Господом.
Норберт подошел и встал молча рядом, а потом проронил задумчиво:
— Интересно…
— Что? — спросил я с подозрением.
— Услышу ли я когда-нибудь, — закончил он, — от вас что-то типа «завтра будет легкий день»?
— Он будет, — пообещал я недовольно, — однако все равно так не скажу! Не дождетесь.
Глава 5
Закрыв горловину, через которую в город ворвались первые отряды мунтвиговцев, прибывшие помогли местным быстро очистить улицы и площади от попавших в западню. Те пытались затеряться между домов, но горожане усердствовали, вымещая на них страх и злобу.
Я видел, как в разных частях города вспыхивают короткие, но яростные схватки, оттуда доносятся крики и лязг оружия, а когда все затихает, на улицах остаются растерзанные тела.
В замке быстро поставили новые петли и заново навесили ворота, а за это время, как догадываюсь, оверлорд Гайгер наконец-то получил проверенные донесения, что в спину захватившим город ударило совсем крохотное войско, хоть и все из могучих и прекрасно вооруженных рыцарей.
Это было видно еще и по тому, что немедленно погнал было отряды на новый штурм, нужно заново отбивать захваченный было Баббенбург, однако на небе полыхает красное зарево, солнце зашло, и на мир опускается недобрая тьма…
Я слышал, как в лагере протрубили отбой, и отряды с явным облегчением начали возвращаться обратно.
Норберт докладывал о расположении войск противника, ночью вряд ли начнут штурм, хотя разъярены такой неудачей в самом конце, когда оставалось вроде бы только дожать, однако к утру нужно быть готовыми.
Зигмунд, отправив братьев устраиваться на ночь, оставался при мне, стараясь понять наши шансы.
Норберт сказал ему бодро:
— Вы успели вовремя, сэр Лихтенштейн.
— Надеюсь, сэр.
— Теперь будет легче, — сказал Норберт. — Из Турнедо идет большая армия герцога Клемента Фицджеральда, вы его видели.
— Хорошая новость, — ответил Зигмунд, но на лице его не отразилось особой радости, словно и без Клемента справились бы.
— За
Зигфрид выслушал с интересом, но покачал головой и повернулся ко мне.
— Я ничего об этом не знал, — произнес он почтительно. — Ваше высочество, я успел раньше потому, что мои земли, как вы помните, на границе Турнедо с Варт Генцем. Ваш Клемент должен был пройти мимо моих владений через неделю после того, как я поспешил в Бриттию.
— Он придет раньше, — заверил я, — чем через неделю.
— Каким образом?
— Он ведет только армию, — пояснил я. — Без обоза. И что нам здесь нелегко… знает. Или просто понимает.
— Прекрасно, — сказал он с энтузиазмом. — Тогда и дадим бой! Я помню сэра Фицджеральда, знатный воин!.. Он уже герцог?
— Со мной люди растут быстро, — обронил я скромно.
Он взглянул на меня с интересом, тяжелое крупное лицо расплылось в сдержанной усмешке.
— Как и вы, ваше высочество.
— Для чего мы и живем, — ответил я высокопарно, — если не стараемся доставить радость друг другу?
Он поклонился.
— Ваше высочество, мы будем стараться доставить вам радость нашим верным служением вам.
— Рассчитываю на вас, сэр Лихтенштейн, — ответил я. — Служите верно, и родина в моем лице вас не забудет.
Он откланялся, понимая, что долго занимать пустячной беседой всегда занятого лорда неприлично и даже непристойно, а я смотрел ему в широченную спину и напряженно думал о его землях, спор из-за которых весьма осложняет отношения Турнедо и Варт Генца.
Еще один лишний камушек на чашу весов, сказал я себе мрачно, чтобы понятия «Турнедо» и «Варт Генц» стали только географическими.
Со стен города видно, как и при свете костров на стороне мунтвиговцев наблюдается вялое и очень разочарованное шевеление. К главному шатру то и дело подъезжают военачальники, а между городом и лагерем теперь расположились, как понимаю, наиболее боеспособные и стойкие отряды.
Катапульты пока молчат, до требушетов Зигмунд и его люди добраться не сумели, да не было такой задачи, потому первые камни в сторону города полетели, как только оверлорд Гайгер получил исчерпывающие сводки о положении дел.
Норберт поднялся ко мне на стену и сразу сказал раздраженно:
— Хоть толку от них и никакого, но раздражают! В следующий раз доберусь…
— Думаю, — ответил я, — требушеты охраняют не меньше, чем самого оверлорда. И священники, мимо которых ни один незримник не пройдет.
Он повторил:
— Раздражают…
— Подойдет Клемент, — сказал я, — тогда и посмотрим, что можно сделать. Шли бы вы спать, дорогой друг!
Он покосился на молчаливого Зигфрида, что старается не привлекать внимания, чтобы я не отправил его сторожить мои покои.