Ричард Длинные Руки – эрцпринц
Шрифт:
— Это хто? — спросил я.
Она мило улыбнулась.
— Не притворяйтесь, что не заметили ее. Ее все замечают, а ваши рыцари, изголодавшиеся по женской ласке в ваших жутких лагерях, просто пожирают ее глазами. Вот подойдите сюда… нет-нет, не надо меня лапать, смотрите вот в эту щель… Видите вон ту цветущую особу в голубом платье чистейшей невинности?
Она дала мне заглянуть в приоткрытую дверь, я пробормотал:
— Да, ее трудно не заметить. Но среди ее колец на пальцах самое крупное — обручальное…
— Пусть
Она замолчала, глядя на меня спокойным взглядом настолько умной женщины, что ей, наверное, уже и жить не очень хочется.
— Ну-ну, — поторопил я.
Она произнесла негромко:
— Вы не замечаете, что женщины уже готовы ложиться не под вас, а под принца?
— Это и печалит, — ответил я честно. — Леди Джейн… у меня много друзей, все прекрасные люди: благородные, честные, отважные, преданные… но умных так мало! И я так страстно жалею, что вы здесь, а не в моей столице!
Она полюбопытствовала:
— А где у вас столица?
Я чуть не брякнул, что это Геннегау в Сен-Мари, но поперхнулся и остановился с вытаращенными глазами. А в самом деле, где теперь моя столица?
Она ждала некоторое время, я беспомощно развел руками, однако она произнесла с уважением:
— Все еще нет?.. Тогда у вас будет что-то необыкновенное!
— Ваши бы слова Богу в уши, — пробормотал я.
Баронесса Марго Генер, по словам леди Джейн, прибыла в гости к герцогу на вторые сутки, что означает моментально, едва услышала о приближении наших войск.
Я ее заметил еще в первые же часы, изысканноаристократичную, молодую, но в расцвете женской красоты и обаяния, в платье с кружевным воротником стоймя, собранным в гармошку, что делает его похожим на огромную раковину, и потому все внимание сосредотачивается на том, что же в этой распахнутой раковине…
Я тоже посмотрел с великим удовольствием, не мог не посмотреть, там нежнейшая белоснежная кожа и два пышных и лакомых, как сдобные булочки, холмика, ухитрившихся наивно высунуться до половины так, что на обоих вырезах, как из-за края земли, уже видны алые округлости утреннего солнышка.
А юная баронесса делает вид, что не замечает, куда устремлены жадные мужские взгляды, воротник платья высокий, до затылка, и она вся из этой раковины, как драгоценная жемчужина…
Она тогда словно ощутила мой взгляд и повернулась, я едва успел отпрянуть за угол, хотя с чего бы, но ощущение такое, что подсматриваю, нехорошо, пусть она всего лишь мило щебетала с женщинами, а не ковырялась в носу, вытирая потом палец о платье подруги.
Но утром другого дня мое чувство опасности подвело или решило
Она испуганно вскрикнула, но так красиво и мелодично, что я, подозрительная скотина, которую из человека делает политика, сразу заподозрил, что все было подстроено.
— Ах, ваше высочество, — прощебетала она, упираясь обеими лапками мне в грудь, — как вы меня напугали!.. Я вся дрожу…
Я галантно придержал ее под спину, вроде бы поверил, что сейчас грохнется в обморок, а мне, чтобы облегчить ей дыхание, нужно будет расшнуровать корсет и сделать этот вот вырез платья, где так и тонет мой взгляд, еще… свободнее.
Свободу заключенным, пискнул во мне демократ, но я рыкнул державно, что пусть там сидят обе, а вслух произнес слащаво:
— Ох, леди, вы такая нежная и трепетная…
— Да-да, — подтвердила она охотно, — я все еще дрожу?
Я пощупал ее для правдивости ответа и подтвердил:
— Да, но это вас ничуть не портит!
И в доказательство, что она уже крепко стоит на своих ногах или что там у нее, у нынешних женщин с их волочащимися по полу платьями хрен поймешь, я придержал ее вытянутыми руками и отпустил.
На ее хорошеньком личике очень быстро отразилось и тут же исчезло разочарование моим неумением воспользоваться подвернувшимся случаем, но она тут же заулыбалась чисто и светленько, такая вся сдобная и милая.
— Ах, ваше высочество! Как все здорово!
— Чё? — спросил я и быстро бросил взгляд по сторонам, нет ли кого, кому я крайне срочно нужен. — Ага?
— Что вы здесь, — прощебетала она радостно, — что я здесь!.. И что я смотрю на вас с таким восторгом… и мне нравится на вас смотреть!… А вам?
— Ах, леди Марго, — сказал я так искренне, что почти сам себе поверил, — мне вот не только смотреть на вас нравится!
— Ой, — сказала она игриво, — а что еще?
— Да так вот, — сказал я, — хотелось бы вас помять в тяжелых нежных наших лапах…
— Ой, — сказала она снова вроде бы испуганно, однако придвинулась ближе и взглянула снизу вверх блестящими от ожидания глазами. — Ой-ой…
Я тяжело вздохнул и сказал с тоской:
— Но как этот чертов герцог Мидль мне всю малину портит!..
Она непонимающе скосила глаза на свой вырез платья, что послушно приспустился еще ниже, открывая две спелые ягоды малины.
— Ваше высочество?
— Да-да, — сказал я с тоской, — он, все он, всюду он… Леди, умоляю, вы должны его соблазнить, и тогда я позволю себе наконец-то уволочь вас в свою постель, о чем мечтаю с детства, и утолить свою дикую страсть, накопившуюся с тех времен!.. Да-да, вы помните его, такой высокий, красивый, интеллигентный…