Ричард Длинные Руки — эрцпринц

Орловский Гай Юлий

— Ваше высочество, — проговорил он, — тут эта, как ее, ну, принцесса вроде бы, если не врет…

— Пропусти, — велел я, — может, и не врет. А может, и врет.

Принцесса вошла предельно высокомерная, явно слышала, еще с порога спросила надменно:

— Я вчера забыла поинтересоваться, вы уже отправили сообщение, что я у вас в плену? Запросили выкуп? Какой?

Я указал ей на лавку.

— Присядьте ваше высочество. Мы сейчас закончим с графом обсуждать послевоенное устройство территорий, ранее занимаемых неким Мунтвигом.

Она

села, громко фыркнув, и отвернулась. Альбрехт сказал почтительно:

— Ваше высочество, вы предложили прекрасный план по нейтрализации последствий и полного искоренения даже памяти о. Однако, умоляю вас…

Я сказал грозно:

— Чего еще?

Он сказал совсем просительно:

— Давайте остальное перенесем на потом, я не смею задерживать прекрасную принцессу.

Я пробурчал недовольно:

— Ладно, но представьте мне подробный план по расчленению империи и наказанию военных преступников.

Он вышел, а я повернулся к принцессе. Она выпрямилась и посмотрела на меня уничижающе.

— Принц?

— Ваше высочество, — ответил я, — с момента вашего появления сэр Дарабос по моему приказу тут же послал несколько гонцов в направлении возможного нахождения армий Мунтвига. Вы понимаете, с каким донесением.

— Нет, — ответила она дерзко, — не понимаю!

— Я велел сообщить Мунтвигу, — терпеливо сказал я, — что вы, его невеста, такая прекрасная и вежливая, случайно захвачена моими отрядами в плен. Я жду от него сообщения, как и где передать вас в его нежные, без всякого ехидного сомнения, руки.

Она выслушала, поморщилась.

— И что, все еще нет ответа?

— Принцесса, — напомнил я, — вас перехватили год назад? Или хотя бы месяц тому?.. А мы с Мунтвигом на приличных расстояниях друг от друга.

— А вы послали несколько гонцов? — спросила она.

— Да.

— Зачем?

— Я не знаю, — ответил я терпеливо, — где Мунтвиг, потому мои сообщения попадут разным командирам в разных землях. Кто-то доставит послание позже, кто-то раньше.

Она слушала с таким видом, словно собиралась что-то сказать еще, хотя вроде бы все сказано, я запоздало сообразил, что хочет просто побыть здесь и поговорить, очень уж необычные вещи рассказываю, а про посылку гонцов и так наверняка уже слышала от Норберта.

Полог приоткрылся, заглянул бледный и расстроенный Палант, одежда помята, лицо просто желтое.

— Ваше высочество? — проговорил он.

— Ну что? — спросил я. — Давай входи, но там и стой.

Аскланделла тут же, чувствуя его неудачу, посмотрела на меня победно.

— Ну? — повторил я.

Он поклонился.

— Ваше высочество, я приехал поздно, тот мудрец уже закрыл двери на ночь. Я стучал, кричал, бросал камни и палки в окна, но там крепкие ставни… В общем, простоял там целую ночь, а под утро, помня о вашем приказе, снова сел на коня и вернулся.

Я спросил с удовлетворением:

— Ну что,

все понял?

Он вытаращил глаза.

— Ваше высочество?

— Не понял, — сказал я с сожалением. — Тогда растолкую. Когда человек хозяин в доме, к нему без приглашения не войдет сам Сатана!..

Он раскрыл рот, а когда понял, смутился, быстро взглянул на опешившую Аскланделлу, поклонился и быстро вышел. Через стенку шатра донесся его быстро крепнущий голос, слышно было, как у костров начинают подниматься люди.

Аскланделла сказала язвительно:

— Подумаешь, дали урок… Он о нем завтра же и забудет.

— Но сегодня побудет хозяином, — сказал я. — Да и не факт, что забудет.

Она пожала плечами с самым независимым видом, а я подумал, что мы как-то незаметно, продолжая враждовать и выказывать другу другу крайнюю степень неприятия, перешли на некую ступень общения, что как-то не совсем правильно и нам обоим не нужно, а с другой стороны, вполне как бы естественно, хотя так и не надо бы… почему-то, но происходит само по себе, что не нравится, не люблю, когда меня что-то ведет, будь это инстинкты, рефлексы или воля Божья.

Похоже, она тоже подумала об этом или чем-то подобном, нахмурилась и взглянула с повышенной степенью неприязни, но, думаю, это останется, обратный переход был бы слишком искусственным, и мы оба ощутили бы неестественность и воспротивились бы чисто инстинктивно, а эта гребаная интуиция в некоторых случаях лучше знает, как нам вести себя и держаться с другими.

— Надеюсь, — произнесла она холодно и красиво поднялась с лавки, — гонцы уже передали ваше послание.

— Это точно, — заверил я. — Теперь все дело в скорости, с которой уже в обширной империи Мунтвига это сообщение дойдет до его ушей.

Она кивнула с той небрежностью, как если бы слуге или конюху, и вышла.

Через полчаса я разбирал с Альбрехтом варианты сотрудничества с местными лордами, когда прогремела дробь копыт, послышались голоса, затем полог отлетел в сторону, и почти вбежал Норберт.

— Ваше высочество, — сказал он с ходу, — в ста милях восточнее от нас вчера-позавчера произошла большая битва между армией Мунтвига и армией Бриттии!

— Точно армией Бриттии? — переспросил я и уточнил, потому что он кивнул. — Королевской армией?

Норберт покачал головой.

— Ваше высочество, таких королевских армий, как у вас, больше нет. Там были войска ряда местных лордов.

— Однако под общим управлением короля?

— Да, — подтвердил он, — Ричмонд Драгсхолм лично водил войска в сражение.

— Только бы не погиб, — сказал я в тревоге. — Бедная Лаутергарда…

— Не погиб, — подтвердил он, и я вздохнул с облегчением. — Армии лордов сражались храбро, хоть и неорганизованно…

— Однако, — сказал я раздраженно, — армия Мунтвига, хотя такая же неорганизованная, сумела попросту задавить их числом. Верно?