Ричард Длинные Руки – фрейграф
Шрифт:
Я подмигнул ей, а Мириам сказала укоризненно:
— Благородные леди не вопят, как верблюды на базаре…
— Ты мне зубы не заговаривай, ящерица!
— А вот и не дыхну, — ответил я. — Хочешь узнать, где я был? Лезь на спину, не спи. Да не к принцессе, а то ты такая умная… Побыстрее, опять заснула?
Мириам, сцепив зубы, полезла по моей лапе, как по дереву, перебралась на плечо и бухнулась упругим задом на костяное сиденье. Принцессу я самолично поднял бережно, как хрупкий цветок, и перенес через шипы. Усевшись, она победно показала Мириам язык, а мне улыбнулась счастливо и сияюще.
Я
— Держитесь, — предупредил я.
Они пригнулись, прячась от ветра в лицо, Мириам долго ерзала, сжимала боковые шипы, как поручни кресла, наконец крикнула:
— Что узнал?
— Все хорошо, — ответил я.
— А ты не мог бы пошибче?
— Все хорошо, — повторил я, — потому должны прибыть величаво и неспешно. Ты же королевская дочь, а это значит — дочь короля, почувствуй разницу!..
Мириам огрызнулась:
— Я введу свои порядки!
— Если дворцовость тебя не обломает раньше, — ответил я с сочувствием, на что Мириам зло показала зубы. — Не суетись, протрешь в моей броне дыры. Бери пример с Вики.
Принцесса в самом деле счастливо улыбалась, щурилась навстречу солнышку. Башня волос рухнула, золотые волосы красиво вытянулись по ветру, переливаясь в солнечных лучах мириадами радостных искр, а сама принцесса отважно запрокинула навстречу падающему с небесного купола свету лицо, никогда не знавшее солнца.
Мириам пару раз зыркнула, вздохнула и стала всматриваться в проплывающую внизу землю. Вскоре показался беспорядочный и безалаберный город, широкая площадь и стела в самом центре, роскошный дворец, сад — ничего не изменилось, даже охраны у ворот не стало больше.
Самая высокая башня за это время потеряла навес из ценных пород дерева. Я видел из-под небес, как плотники деловито утаскивают последние доски, хотя приказ был яснее ясного: побыстрее снести и освободить место.
Я растопырил крылья и медленно пошел вниз, все еще настороженный, как новенький капкан на медведя. Из двери в полу появились крохотные фигурки слуг, внесли большой стол, три стула. Один с высокой прямой спинкой, сидеть на таком стуле неудобно, но надо, это уже не стул, а трон, пусть и не главный, что в тронном зале. Мне, как я понимаю, предложено сидеть на собственной заднице, что вообще-то единственное верное решение, обижаться глупо: ни один стул меня не выдержит. Я и так, сидя на полу, буду возвышаться над столом и над всеми.
Нарезая круги, я наблюдал за перемещениями людей с оружием и вообще за всеми подозрительными. Народ здесь бесхитростный, даже если и считают себя хитрецами. Вижу их наивности насквозь, я из мира сплошного жулья, самые честнейшие оттуда здесь казались бы отъявленными циниками, пройдохами, хитрецами и вообще бесчестными людьми, раз не готовы умереть ради данного слова, вызвать на смертный бой из-за плевка в двух шагах или подраться из-за оброненного платка.
Первыми поднялись трое стражей, следом вышел Омаль и хозяйски осмотрелся, что-то велел воинам, те разбежались по углам. Появились двое придворных, а последним, как и положено по рангу, поднялся Его Величество Франсуа Меченый. Пока они рассаживались, я сложил крылья и пошел
Крылья я распахнул заблаговременно, но все равно воздушная волна едва не смела всех с башни. Придворные не успели ухватить шляпы с перьями, их унесло ветром, король и Омаль смотрели на меня с ужасом, а сверху безуспешно махала рукой Мириам и весело верещала принцесса.
Я выдвинул вперед лапы и ухватился за каменный парапет. Крылья складывал медленно, глядя на их бледные лица. По предварительной договоренности я должен сидеть на самом бордюре, чтобы в случае чего сразу кувыркнуться назад и распустить крылья, но я прикинул наши размеры и слез на пол, все равно и сидя выше всех, хоть ложись. Впрочем, я и должен быть выше, все-таки я тот самый, который младший слуга старшего помощника запасного курьера…
Король с ужасом смотрел на меня, а я постарался придать чешуе металлический отлив, словно из металла от кончика хребта и до когтей.
— Он что… — прошептал король, — неживой?
Мириам крикнула сверху:
— Живой! Он наш друг!
Король распахнул руки, лицо его кривилось, в глазах заблестели слезы. Неловко смотреть, как мужчины плачут, некрасиво и неумело, то ли дело женщины, просто загляденье, а король, всхлипывая, крепко обнял вбежавшую в его руки Мириам, прижал к себе, а потом принялся нацеловывать, будто дочь еще совсем ребенок.
— Как же я скучал… нет, страдал без тебя…
— Отец, я скучала больше!
— Прости меня, Мириам. Я никогда не заикнусь об этом проклятом Растенгерке, так жестоко разлучившем нас…
Она повернула голову и бросила из-под его руки на меня предостерегающий взгляд. Я по-прежнему делал вид, что превращен в камень, она проговорила торопливо:
— Отец, с Растенгерком все не так просто…
— Что с ним?
Она опустила голову.
— Это дядя Камбре виноват. А сам Растенгерк… он сейчас вернулся в свое племя, а потом… приедет просить моей руки.
— Что? — вскрикнул король.
— И я ему не откажу, — ответила Мириам твердо. — Но об этом потом. У нас в гостях благородный дракон, что спас мне жизнь, как и Вики, теперь моей неразлучной подруге…
Вики, с удовольствием наблюдавшая сверху за трогательной встречей дочери с отцом, очаровательно улыбнулась, помахала верхней лапкой и поднялась. Я тут же подал лапу, Вики царственно ступила на нее и красиво опустилась, как пушинка, на пол.
Король высвободил одну руку, Вики доверчиво подошла вплотную, он обнял и принцессу. Придворные и Омаль не шевелились, но больше таращили глаза на меня, чем на своего короля с найденной дочерью и ее более чем знатной подругой.
Наконец и король поднял взгляд, лицо его окаменело, а голос дрогнул:
— Приветствуем тебя, благородный дракон… Мне уже сказали, насколько ты силен и… гм… прекрасен, однако не думал, что… ты еще и так громаден.
Я проревел, не стараясь смягчать голос, но чуть наклонил голову, дескать, я обучен манерам:
— Я лишь один из мелких и ничтожных слуг великого господина.
Король прошептал:
— Не представляю его мощи!
— Никто не представляет, — ответил я. — Он сам не желает, чтобы люди видели его величие и силу. Он не выказывает ее, ибо сила лишь покоряет людей, но управлять не помогает.