Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
Кашляя и задыхаясь, я рухнул вперед вниз лицом… и вытянутые ладони мои коснулись снега. Я открыл глаза, сделал усилие и потянулся на них, так как ноги не слушаются.
Бобик все понял, ухватил меня за холку и оттащил на пару шагов. Я оглянулся в страхе, костер полыхает так же жарко и страшно, это я его разжег, узнаю багровые угли, я запомнил, но сейчас мы все у подножья холма…
Красный демон проговорил бесстрастно:
— Получилось, вот уж не думал…
— Этот костер, — прохрипел я, — здесь и там одновременно?
Он
— Вы это понимаете, господин?
— А что тут понимать, — сказал я еще хрипло, но чувствуя, как регенерация спешно восстанавливает сгоревшую кожу. — Это же так просто. Ну, для тех, кто понимает… Ладно, Зайчик, Бобик, удираем побыстрее! А то она увидит в окно, что-то да вдруг сумеет…
Бобик понюхал мои лохмотья, от одежды остались только обгорелые черные тряпки, а холодный воздух начинает чувствоваться все сильнее.
Арбогастр подставил бок, я поспешно взобрался в седло, разобрал повод. Демон отступил к огню, но прежде чем он шагнул туда, я спросил:
— А ты появляешься только в этих окрестностях?.. Какой у тебя радиус перемещений? В милях?
Он помедлил, ответил осторожно:
— Вообще-то я привязан не к месту, а к огню. Без него могу пребывать вот так всего несколько минут…
Я воскликнул:
— Значит, нужно только разжечь костер побольше и произнести формулу?
Мне показалось, что он чуть-чуть улыбнулся или сделал попытку.
— Да, господин.
Он шагнул в багровое пламя и почти сразу исчез вместе с огнем. Я невольно опустил взгляд на девственно-чистый снег, там и намека нет на след от горячих углей.
Бобик снова понесся впереди, а я все вспоминал эту полуулыбку демона. Если я верно понял, он выдал мне секрет, который никто еще не знал. Вызывать его можно отовсюду, лишь бы соблюсти эти два условия: огонь и заклинание в точности.
Возможно, ему просто осточертело появляться в одном и том же месте, хотя есть вероятность, что я впечатлил своими возможностями, пройдя через чудовищное пламя да еще и протащив коня с собакой. С таким господином, который не держит в огне, а позволяет выйти и осмотреться, возможно, ему просто интереснее…
В любом случае, я выиграл.
Уже через несколько миль после того, как в ближайшем селе я купил шубу и сменил обгоревшие лохмотья, я мимоходом вспомнил о волшебнице, но там ничего особенного, красный демон куда интереснее и перспективнее.
Глава 12
Религию создали умные люди, прекрасно понимая, что для правильного функционирования усложняющегося общества необходимы люди честные и работящие. А этого проще всего достичь, внушив им правильные нормы поведения и жизни. Опыт показывает, что люди упрямы, когда им пытаются внушить такое король или даже император — бунтуют, а вот если Бог, который всех их любит и заботится…
Таких правильных и честных должно быть абсолютное
Крах наступает лишь тогда, когда это меньшинство разрастается. Потому тот, кто наверху, неважно как именуется: вождь, шаман, король, папа римский, — должны таких вовремя отлавливать и уничтожать, дабы не начинали тоже жить за счет честных и богобоязненных.
На этом строится прогресс, а я, чтобы ему способствовать, должен делать то, что нужно обществу, а не то, что этому обществу внушаем.
Бобик впереди радостно подпрыгнул. Я тряхнул головой, сбрасывая серьезные и правильные государственные мысли о верном устройстве любого общества, какой бы там строй ни был, это уже частности, всмотрелся в вырастающий справа от главной дороги большой город, окруженный настоящей каменной стеной, что на севере бывает не так уж и часто.
Крыши и башни строго серые, что и понятно, север, глупо здесь ожидать несерьезную пестроту юга, а чем ближе город придвигался к нам, тем величественнее и значительнее выглядели как стены, так и башни.
Я не очень-то к красотам, это для вздернутых женщин и тех мужчин, которым нечем похвастаться, такие обычно усиленно строят из себя эстетов, которые «понимают», в отличие от прочего быдла, но сейчас все-таки ощутил, как моя мохнатая душа расправила крылышки и начала поглощать красоту этого сурового мира всеми фибрами.
— Как город называется? — спросил я стражников у ворот.
Они оглядели меня внимательно, один ответил скупо:
— Нордшир.
— Северный берег, — повторил я, — что-то моря не видно…
Он поморщился, махнул рукой, мол, проезжай, не задерживай народ. Дома теснятся друг к другу, как будто сберегая тепло, хотя вот так и на юге, там тоже едешь и обеими ногами в стременах чиркаешь по стенам домов.
Бобик то и дело пытался ринуться вперед и отыскать постоялый двор, похваляясь, какой он умный, умелый и заботливый, арбогастр двигается аристократически невозмутимо, не делает различия между городами этого сурового севера и цветущими берегами теплого моря в Сен-Мари.
Народ на улице забеспокоился, начал прижиматься к стенам, освободив проезжую часть, а я услышал приближающийся мощный хор мужских голосов.
Со стороны далекого собора показалась голова крестного хода: впереди по двое в ряд мальчики церковного хора в белом и с непокрытыми головами, в руках иконы на уровне груди, их девять. Следом отдельным отрядом и тоже по двое девять монахов в черном, на лица надвинуты широкие капюшоны, руки на груди спрятаны в рукава друг друга. За ними наиболее знатные лорды — тоже отдельной группой, но уже не девять, так что либо совпадение, либо важно только для монахов, а за лордами — рыцари и простые воины, сперва по двое, а потом уже просто нестройной колонной.