Ричард Длинные Руки — король

Орловский Гай Юлий

— Давайте бумаги, — прервал я. — О бабах можно говорить до бесконечности, тема неисчерпаемая.

Глава 11

Сэр Генри Кевилшир, государственный казначей, учтиво поклонился, по моему жесту осторожно положил на стол пухлую книгу.

Держится со скромным достоинством, и вообще у него настолько благородное и величественное лицо, исполненное силы и понимания, что ему бы не сыном мясника родиться, а в семье герцога или хотя бы графа.

Однако

не все герцоги и графы приближены ко двору, а он, как знающий и умелый, точный в расчетах и всегда предельно исполнительный, быстро поднялся по служебной лестнице и получил почетнейшую и ответственную должность королевского казначея.

— Мелочи меня не интересуют, — предупредил я. — Я человек не мелочный. Сперва общий приход, потом основные статьи расходов. Куда, сколько и зачем. Все понятно?

Он поклонился, поглядывая на меня искоса с великой осторожностью.

— Абсолютно, — ответил он. — У меня это на отдельном листке, что составил перед визитом к вам. А в этой книге все подробно...

— Король, — отрезал я, — должен видеть всю картину, не вдаваясь в мелочи. А я король, хоть и принц-регент. Давайте вашу докладную...

Он опустил передо мной довольно большой лист, исписанный убористым почерком.

— Здесь куда и сколько, — предупредил он, — а зачем... это к Совету Лордов. Я могу только предполагать, я же исполнитель, ваше высочество. Хотя, король говорил, что хороший.

— Не сомневаюсь, — ответил я, быстро пробегая взглядом аккуратно выписанные столбики цифр с краткими пояснениями. — По крайней мере, записка составлена толково...

Когда я заканчивал проверку, которая мне, конечно же, пока не нужна, вошел неслышно сэр Гордон, поклонился и застыл, недвижимый, как вырезанная из дерева фигура Иисуса.

— Сэр Гордон? — сказал я.

Он поклонился.

— Ваше высочество...

— Как там?

— Собираются, — доложил он. — Половина зала уже заполнена. Мои помощники следят, когда прибудут лорды сэр Джеффердин и сэр Уильберг...

— Самые гордые?

— Нет, они в загородных имениях. Гонцы уже сообщили, оба выехали в большой спешке.

Сэр Генри спросил учтиво:

— Ваше высочество, я могу идти?

— Идите, — ответил я. — Но я еще призову вас к ответу, так что бдите!

Он вежливо улыбнулся и вышел.

— Хорошо, — сказал я. — Сэр Гордон, пока что просветите меня по таким мелочам, ничего не значащим для великого правителя, как экономика, состояние ремесел и торговли, месторождения полезных ископаемых... да и бесполезных тоже, когда-то станут полезными, состояние рудников...

По его лицу ничего не прочтешь, но, похоже, изумился весьма, однако весьма добросовестно принялся перечислять все, чем владеет Гиксия, от запасов рыбы в озерах и реках, до рудников по добыче железа и меди. Количество сел и городов у него в памяти не разошлось с записями, что хорошо, значит, и в остальном, возможно, не сильно врет.

— Не так уж вас Мунтвиг и разграбил, — заметил я.

— Просто быстро отстраиваемся, —

ответил он. — Народ привык к нашествиям, знает, куда прятаться в лесах и как переждать...

— Живучесть человеку необходима, — заметил я. — Ему предстоит весьма и весьма. Я бы сказал даже, зело весьма! Но не скажу, кто знает вашу стойкость?..

— Мы и сами не знаем, — ответил он осторожно, — но если вас интересует экономическое состояние королевства...

Рассказывал он подробно, обстоятельно, чувствуется, что предмет знает, хотя чувствую по крохотным паузам, что некоторые моменты утаивает, где-то, напротив, пускается в подробные пояснения, что-то сокращает или пропускает, как малозначащее, а когда закончил и уставился в меня преданным взором, я сказал мирно:

— Хотите, сэр Гордон, я скажу, где соврали?.. И не один раз?.. Я настоящий правитель, уже научился видеть, когда врут. Но, надеюсь, вы привирали и утаивали в интересах государства, а не своего кармана. Хотя, конечно, я проверю как вас, так и вашу родню. Если окажется, что кто-то неимоверно обогатился с того дня, как вы стали государственным секретарем...

В кабинет заглянул старший слуга, сказал из низкого поклона, не поднимая головы:

— Лорды сэр Джеффердин и сэр Уильберг прибыли. Больше никого ждать вы не велели...

Гордон взглянул на меня, я поднялся.

— Пойдемте. Не понимаю, зачем ждать.

Он придержал для меня дверь, я вышел с прямой спиной и развернутыми плечами, правитель должен быть всегда бодр и ясен, а Гордон засеменил рядом, готовый в любой момент давать объяснения.

Проходя мимо одного из залов, я услышал слаженные чистые и светлые голоса детского хора, заглянул в распахнутую дверь, там их не меньше дюжины, у каждого в розовых ладошках чаша с горящей свечой, выглядят так, что даже я могу расчувствоваться, а про других и говорить нечего.

Дюжина молодых парней в праздничных костюмах весело размахивают с балконов флагами, с перил везде свисают до самой земли красные и алые полотнища, что значит, всеобщая радость по случаю прибытия Ричарда Завоевателя.

Впереди огромный зал с черными стенами, где посреди длинный стол из красного дерева, из высоких стрельчатых окон падает солнечный свет, хотя, насколько я помнил, снаружи тучи. На полу двигаются решетчатые тени, а когда мы вошли, тени угрожающе быстро поползли в мою сторону, быстро меняя форму, а некоторые начали приподниматься над узорчатыми плитами пола, обретать плоть и массу.

Сэр Гордон сказал властно:

— Прочь! Именем святого Менелаиса!

Они остановились, но мы продолжали путь, я изо всех сил заставлял себя идти рядом с королевским секретарем, и они отступили в стороны, пропуская нас.

Я неимоверным усилием удержал себя от того, чтобы оглянуться, спросил как можно равнодушнее, уже подавив дрожь в теле и голосе:

— Это хто?

Он отмахнулся.

— Местные призраки. Говорят, они и возвели замок, а потомки потомков уже перестроили в нынешний дворец.