Ричард Длинные Руки – король
Шрифт:
– Кто велел? – спросил я хмуро.
Он ответил с некоторым удивлением:
– Принцесса…
И хотя во дворце четыре принцессы, но по тому, как произнес, понятно, речь не просто о принцессах, подумаешь, их как воробьев, а о Принцессе, что может быть только единственной, неповторимой, а такая у нас только Аскланделла.
Я уточнил, чувствуя, как внутри начинают подниматься злость и оскорбленное самолюбие:
– Она отдавала эти указы… и еще всякие разные, от моего имени?
Он запнулся, по лбу пошли морщины, углубились,
– Да нет… такого не помню.
– Тогда почему исполняли?
Он посмотрел на меня с подчеркнутым испугом, словно я поджег церковь.
– Но ведь принцесса…
– Так это чужая принцесса! – сказал я с нажимом. – Чужая!
Он распахнул рот, огромный, как у пеликана, как он так умеет, даже не представляю, в цирк бы его, а не вице-канцлеры.
– Правда? А мы все думали, ваша…
– Нет у меня никакой принцессы, – отрезал я. – Нет! Я сам принцесса!.. Никто меня не перепринцессит!.. Ладно, граф, садитесь и признавайтесь во всем.
Он тяжело вздохнул, сел в то кресло, на какое я указал, и сказал робко:
– Может быть, сразу послать за стражей с цепями?
– Я вас сам закую, – пообещал я.
– Ваше высочество, такая честь… Я лучше сам себя, я же простой граф. Хотел бы проще, да некуда.
Я опустился в кресло и сказал властно:
– Итак, начинайте исповедь.
– Всю?
– Да! А я посмотрю, чтобы глазки не бегали.
– Ваше высочество, – ответил он с укором, – я уже почти научился, подобно вам, врать прямо в глаза и не отводить взгляда. Нет уж, чтобы вызнавать всю правду, есть такое зелье… Я заказал у местных знахарей. Два кувшина заготовил на будущее!
Я отмахнулся.
– Я вообще-то вас насквозь вижу, граф, вы же вьюн и угорь морской, а не человек. Но я понимаю, к чему вы это клоните. Лакайте, может быть, это зелье лучше развяжет язык.
На столешнице появились два одинаковых кубка, я же демократ, когда меня к этому не принуждают, хотя себе наполнил доверху темным виноградным соком, а графу коньяком.
Он сделал глоток, надолго задержал дыхание, потом спросил сипло:
– А попроще нельзя?
– Можно, – ответил я. – Как раз двигаюсь от простого к сложному, а вы как думали?
– Тогда, если вас не затруднит, переколдуйте… я хотел сказать, перепаладиньте это вот несомненное замечательное королевское вино во что-то послабее… ну, для графов.
– Увы, – сказал я, – не могу. Выплесните в камин, а я сделаю заново.
– Ага, – сказал он с удовлетворением, – хоть что-то не умеете делать. Сразу легче стало.
Он повернулся к камину, плеснул и, охнув, выронил в испуге кубок, когда огонь с готовностью взметнулся к своду.
– Это колдовство?
– Еще какое, – заверил я. – Вон уже кожа зеленеет, сейчас по спине пойдут шишки с орех размером, между пальцев начинают расти бородавки…
Он подобрал и поставил кубок на стол, вздохнул с облегчением:
– В жабу?
Я наполнил его кубок шампанским так, что полилось на столешницу, и смотрел, как Альбрехт торопливо отпивает, стараясь не дать вылиться целиком.
– В каком состоянии армия? – спросил я.
– В боевом, – доложил он между глотками. – Герцог Клемент… и граф Максимиллиан… не дадут… совсем уж распуститься… Как только снег растает… и дороги подсохнут, тут же выступим…
– В сторону юга? – спросил я.
Он кивнул, в глазах некоторое удивление лишним вопросом.
– Ну да, мы же не знаем, где Мунтвиг…
Я сказал саркастически:
– А что армия выступит на юг, это вам принцесса сказала?..
– Ну да, – ответил он и посмотрел на меня с преувеличенным испугом. – А что, на север?
– На севере нам делать нечего, – ответил я сварливо. – И вовсе не потому, что где-то там империя Вильгельма Блистательного! Просто на юге нас ждут великие дела.
Он кивнул, спросил с разочарованием:
– Всего лишь великие?
– А что вам еще?
– Ну… а когда будут величайшие?
– Будут, – ответил я мрачно, сердце сжалось, величайшим делом будет схватка с приближающимся Маркусом. – Ох, граф, все бы вам драться, подвиги совершать, по колено в крови бродить… Брали бы пример со своего сюзерена! В монахи чуть не подался…
Глава 8
Он отшатнулся, перекрестился в непритворном испуге.
– Сэр Ричард! Хватит с нас одного Карла!.. Два – это перебор, это ни в какие ворота не лезет. Народ не любит повторов, мы от них как бы скучать начинаем. Лучше уж послушать женщину…
– …и поступить наоборот?
– Да, – подтвердил он. – Мало ли что она говорит, что надо идти на юг! Ничего подобного, мы вот считаем, что все наоборот: на юг идти надо! И в этом будет ваша государственная мудрость: поступить вопреки женщине, но – правильно!
Я посмотрел на него с подозрением.
– Что-то как-то странно звучит, и вообще я ничего не понял. Но это не важно, для политика важнее инстинкт и близость демократических ценностей, а они у демократа всегда ниже пояса, чтобы чесать можно было через карманы. Так что да, дождемся схода снегов, а потом… потом… потом будем ждать, пока все подсохнет.
Он отхлебывал с явным удовольствием, а на меня посматривал с двусмысленной улыбочкой.
– Сэр Ричард, не ревнуйте. Ее приказы выполняют только потому, что связывают ее с вами.
Я сказал резко:
– Да что за хрень? Я ни с кем не связан!
– Да-да, – согласился он, – кто спорит? Вы не связаны с принцессой Джоанной, хотя спите в одной постели, не связаны с королевой Мезины, хотя весьма и крепко, хоть и сбоку, в ее мужьях… так кто посмеет пикнуть, что связаны с Аскланделлой?