Ричард Длинные Руки – король

Орловский Гай Юлий

– Ваше высочество!

– Похоже, – сказал я, – так за дверью сопит мой секретарь. Вернее, как он определяет свою службу, государственный секретарь королевства Гиксия. Хочешь, чтобы он вошел при тебе?

Она гордо вскинула выше розовые дырочки в носу.

– Нет!

– Нам надо трудиться, – ответил я. – На благо Гиксии. Это такое королевство, если слыхала.

Она отошла к двери, встала слева и проговорила страшным шепотом:

– Теперь зовите.

Я крикнул:

– Сэр Гордон, это вы там топчете пол из красного

дерева? Заходите, потопчите еще и здесь.

Дверь распахнулась, сэр Гордон вошел прямо и с устремленным на меня взглядом, сделал пару шагов и церемонно поклонился, а леди Сильвия торопливо выскользнула за его спиной в коридор.

Не думаю, что он не ощутил волну духов, окатившую с головы до ног, когда она едва не задела его подолом, но не повел и глазом, смотрит строго и целеустремленно.

– Сэр Гордон? – спросил я с интересом.

Он поклонился.

– Ваше высочество…

– Принесли на подпись? – поинтересовался я.

– Да, – ответил он. – Наши лорды, услышав, что вы решили выехать рано утром, явились чуть ли не с ночи, хотят проводить вас.

– Верноподданные, – одобрил я. – Хорошо, верно?

Он ответил бесстрастно:

– Особенно, если учитывать, что наследнику только-только пошел восьмой год.

– Да, – согласился я, – это способствует верноподданности. Но, дорогой сэр Гордон, необязательно думать о людях так уж… упрощенно. Могут быть и высокие мотивы.

– Верность, – спросил он скептически, – честь?

– Любопытство, – пояснил я. – Какая верность лорду, которого и не видели? А вот насчет любопытства… Или вы считаете, я совсем не интересен?

Он ответил почтительно:

– Вообще-то ваше высочество достаточно интересное, чтобы встать поутру. Когда еще в следующий раз увидят принца-регента?

– Думаю, – пробормотал я, – больше не увидят. Вообще.

Он приподнял брови.

– Ваше высочество?

– Это между нами, – ответил я. – А если вы в самом деле мудрый и проницательный деятель всекоролевского масштаба регионального размаха, то со временем догадаетесь.

На прогреваемых солнцем холмах снег уже сошел, земля стремительно подсыхает, только внизу в долинах лежит снег, да в лесах будто и не собирается таять, пока вот так властно преграждает путь, потом осядет и спрячется под прошлогодние листья, где и продержится почти до середины лета.

Бобик уносился вперед и нетерпеливо оглядывался, но я придерживал арбогастра в его дикой скачке, здесь те места, где развернется основное сражение… и где водружу на свое ясное и светлое чело королевскую корону.

Или же милостиво изволю разрешить епископам Варт Генца водрузить… нет, нужно по одному епископу от Варт Генца и Скарляндии.

Я поймал себя на том, что снова забежал мыслью далеко вперед, так всегда делаю, инстинктивно избегая трудных вопросов сегодняшнего дня, однако, куда деться, решать надо.

Бобик

взлетел стрелой на вершину холма, обернулся и гавкнул. Я уже достаточно научился понимать его язык, это значит, что там дальше большое скопление, по всей видимости уже части Меганвэйла, а то и его лагерь.

Так, все верно, большой воинский лагерь. Меганвэйл мудро расположил его в достаточно высоком месте, чтоб не было затопления, к тому же с трех сторон защищен непролазным лесом и болотами, что с наступлением весны хоть и покрыты еще льдом, но все истончающимся, любая конница провалится в этих жутких топях.

Лорды и военачальники, как вижу по цветным просторным шатрам, расположились в самой высокой части лагеря, а тем воинским отрядам, что подошли позже всех, пришлось устраиваться чуть ли не в самой низине. К счастью, на обустройство срубили столько сосен и елей, что их веток хватило устлать снег в несколько рядов, и талая вода журчит теперь где-то внизу.

Насколько хватает взгляда, пространство заполнено палатками, шатрами и простыми хижинами, а ведь основная часть армии Меганвэйла все еще рассредоточена в ближайших городах и селах на зимних квартирах, а здесь только те, кто с наступлением теплых дней вернулся в лагерь и готов принять удар первых частей противника, обычно легкой конницы, что уходит от основной массы далеко вперед, отрываясь от нее на несколько суток.

Несколько десятков человек, одетых тепло и добротно, бродят по лагерю или сидят у костров, переговариваясь и подбрасывая в огонь новые ветки, кое-кто поджаривает наколотое на прутья мясо, подрумянивает хлеб.

Мечи, топоры, копья и палицы аккуратно сложены горкой вдоль тропок с таким расчетом, чтобы ухватиться за рукоять можно было сразу, едва заслышав призыв.

Бобик унесся вперед, подняв жуткий переполох, пусть здесь все знают о его существовании, но слышать одно, а увидеть это чудище вблизи и вот так внезапно – другое.

Я въехал в лагерь, вскидывая руку в приветствии и держа победно-доброжелательную улыбку лорда, с которым всегда безопасно и трофейно.

В сторонке около десятка коней, все легкие и тонконогие, только для гонцов, а остальные пока распределены по селам, где нагуливают жир для грядущих изнурительных переходов.

Перед самым большим шатром полыхает костер, в сторонку отгребли целую россыпь крупных багровых углей и жарят на них широкие ломти мяса, а такие же ломти, только потолще, коптятся в дыму костра.

Навстречу нам вскочили воины, один с ликующим криком ухватил повод арбогастра:

– Ваше высочество!

– Привет, – сказал я.

В шатре стены заходили ходуном, донесся удивленный вскрик, я узнал голос Меганвэйла. Соскочив на землю, я быстро пошел к шатру, но полог отлетел в сторону, Меганвэйл вышел быстрыми шагами, Бобик уже напрыгивает на него, требуя вспомнить, кто ему носил рыбу из озера и даже ловил гусей.