Ричард Длинные Руки — курпринц
Шрифт:
— Все верно, — согласился он милостиво и с таким видом, что удивлен, как это я вообще могу сосчитать пальцы на одной руке. — А мы занимаемся крепостью. Она вбирает рассеянную в воздухе магию, поддерживает тепло и жизнь растений с животными, кроме того, крепость должна быть по-прежнему незримой для всех… кроме эльфов, разумеется. Потому все так удивились, когда вы ее обнаружили, и не сразу решили, впускать вас или…
— Спасибо за доверие, — сказал я.
Он покачал головой.
— Рано благодарите.
— Мне кто-то не верит?
— Никто
Глава 5
Я посматривал на их лица, внешне абсолютно невозмутимые, и чувствовал, что загадку им подбросил еще ту. Сегодня же призовут слуг, что те же эльфы, будут требовать, чтобы те вспомнили секреты создания дивного вина, которым я угощал, и этого необычного и просто волшебного лакомства, которое называю мороженым. Ага, пусть вспоминают!
Конечно, это не козыри, но все-таки можно щелкнуть по носу этих надменных снобов, а как отказаться от такого удовольствия?
Я был уверен, что это невероятный пир по какому-то особому случаю, но Иримэ безмятежно сообщила, что ничего подобного, это просто обед, это всегда так.
Гамандил добавил с холодной усмешкой:
— Вечером соберутся еще и на ужин. Точно так же. У нас так, смертный.
Я поинтересовался:
— А что это за обращение такое? Вы что, бессмертные?
Он кивнул, и я только рот распахнул, как глупая рыба, когда он ответил спокойно и даже без рисовки:
— Разумеется.
— Ого, — сказал я ошалело, — ничего себе… Так вы вообще должны рулить миром! А вы в такой весьма нелепой изоляции!
Он сказал с неохотой:
— Бессмертность и неуязвимость не одно и то же. Нас легко ранить, а умираем мы быстрее, чем вы, люди. Видимо, наш народ слишком много тысяч лет жил без войн, у нас нет ничего для сражений, мы умеем создавать только еду и… всякое для уюта.
— Это вы умеете, — согласился я. — У вас так здорово! Так бы и остался.
Он посмотрел на меня прямо.
— А ты хотел бы уйти?
— Разумеется, — ответил я без всякой охоты. — Долг! Мы, как муравьи, обязаны строить великую пирамиду Царства Небесного. Это такой дворец, как у вас, но только на все человечество… даже на весь мир, чтобы и кузнечики в нем были счастливыми.
Иримэ слушала внимательно, ухватила меня за руку.
— А вечером еще и карнавал! Ты будешь там… ну, интересным.
— Клоуном? — догадался я. — Ну-ну.
— Ты уже интересный, — заверила она.
Гамандил коротко усмехнулся и пошел к другим эльфам, идеальноспинный, с прямыми плечами, длинными седыми волосами, что настоящее серебро, блестящее и вымытое.
— Этот Гамадрил, — спросил я тихонько, — у вас самый старший?
— Гамандил, — поправила она. — Имена мужчин заканчиваются всегда на «дил»…
— Знаю-знаю, — заверил я, — а женские на «мэ». И вообще твое имя означает «красивая»…
Она изумилась:
— Откуда ты знаешь?
Я отмахнулся.
— Да моя башка какой только хренью не забита. Можно, я не пойду на карнавал?
— Тебе
Она выставила перед собой ладони, прошептала нечто и закрыла глаза. От ладоней вверх пошел зеленый свет, а спустя несколько секунд в луче этого света начали медленно падать, как снежинки, крупные кристаллы изумруда.
Очень медленно распахнула изумительнейшие глаза, у меня сердце дрогнуло от восторга, а Иримэ слегка пошевелила пальцами. Между ними появились слабо поблескивающие нити. Кристаллы, остро блестя безукоризненными гранями, все так же медленно, словно в воде, опускаются и опускаются, задевая нити, натягивая их, заставляя отвисать под своей тяжестью.
Я молча наблюдал, как формируется довольно хитро устроенное ожерелье. Через минуту в руках эльфийки уже три длинные нити ожерелья, провисшие красивыми дугами от одной ладони к другой.
— Восхитительно, — сказал я, на восторги скупиться не следует, уже понял, людям это льстит, а у эльфов усыпляет настороженность. — Бесподобно!.. Это просто невероятно…
— Настоящие изумруды, — заверила она самодовольно. — Чистейшие!.. Правда, созданы магией, потому если не подпитывать, через пару дней испарятся, но это неважно! Их создают обычно перед балом, праздниками, карнавалами, маскарадами, так что у тебя теперь есть эти украшения на карнавал…
— Это даже лучше! — воскликнул я. — Можно всегда делать что-то новое! И всегда свежее!
Она самодовольно улыбалась, но у меня создалось впечатление, что хотя ожерелье всякий раз создается и заново, но всегда одно и то же. К примеру, изумруды получаются, а вот рубины вряд ли. Или их делает кто-то другой.
— Приходите, — сказала она милостиво. — Впрочем, я сама за вами зайду.
— А вы знаете, где я буду? — спросил я.
Она в изумлении вскинула брови.
— Конечно!
— Ух ты, — сказал я радостным голосом, но по внутренностям подуло холодным ветром. — Это здорово, я как бы счастлив… Иримэ, а вы можете поработать на все человечество и принести ему огромную пользу, побыв некоторое время гидом… в смысле, получше ознакомить меня с вашими обычаями, традициями, обрядами, ритуалами… нет-нет, никаких военных секретов или промышленного шпионажа, я даже не буду пытаться вас завербовать в разведку, просто я в таком восторге от этой волшебной крепости и вообще горного эльфизма, высшей разновидности простого или, как говорят ученые, вульгарного эльфизма!
Она ответила в некотором затруднении:
— Ну, это я могу…
Я не стал показывать, что вижу Гамандила, что подходит к нам в завесе незримности, но эльфы, как понимаю, не догадываются о возможностях теплового зрения, и когда он разом вышел из нее, я сделал вид, что ах как удивился и даже поразился.
— Твое предложение рассматривают, — сказал он с великим изумлением и посмотрел на меня так, словно я все еще червяк, вдруг заговоривший человеческим голосом. — Ты… удивил.
— Это я могу, — согласился я. — А когда рассмотрят?