Ричард Длинные Руки – маркграф

Орловский Гай Юлий

– Спасибо, Логирд, – сказал я. – Ты такую тяжелую ношу с меня снял!.. И такой гордиев узел разрубил…

Небо мутное, затянуто серой кисеей, солнце по ту сторону, и потому кажется, что раскалено все небо. Плечи и спины землекопов черны, все раздеты до пояса, а головы уже завязаны белыми тряпками. Вдали белеют похожие на высохшие скелеты руины крепости Песчаных Королей, их постепенно заносит песком, но дальше оптимистично зеленеет полоса могучих деревьев.

Здесь, за чертой города, где отбушевала страшная битва с Темным Богом,

закончили рыть большую могилу. Когда я слез с коня и поручил его Бобику, убитых уже укладывали ровными рядами. Плащи и маски сгорели, теперь отчетливо видно, что все, в основном аристократы, погибли дважды: сперва от наших мечей, затем во время схватки с их хозяином.

Один обугленный труп пострадал особенно страшно: нижняя часть превратилась в пепел, от грудной клетки лишь обгорелые кости, но череп уцелел – массивный, с высоким лбом мыслителя и тяжелой нижней частью воина.

Землекопы уже перестали кланяться, но, когда я медленно поднял череп, один сказал почтительно:

– Это тот некромант, что дрался так храбро?

– Да, – ответил я невесело, – а теперь хороним вместе с той дрянью, что освободила его убийцу и дала силу.

Землекоп подумал, почесал в затылке.

– Вообще-то нехорошо… Ваша милость, а давайте похороним отдельно? Только и делов, что еще одну ямку вырыть! Нам для хорошего человека нетрудно. Зато крест можно поставить!

Я покачал головой.

– Крест… это слишком.

Он выглядел озадаченным.

– Как же… если человек хороший, то надо крест…

– Человек хороший, – пробормотал я, – Ладно, пока с могилкой погодим. Лучше я отнесу это вот в его лабораторию. Она и станет его склепом. И памятником заодно.

Он поклонился, так и не поняв, но лорды иногда говорят непонятно, я поднялся в седло, разобрал поводья. Арка ворот понеслась навстречу, народ шарахается в стороны, кого-то даже сбили с ног, но сейчас ни малейшего угрызения совести не шевельнулось в моей мохнатой душе.

Глава 3

Несмотря на то что некромант прожил здесь всего несколько дней, едкий запах химикалий я ощутил еще перед закрытой дверью. Когда был Логирд, я не обращал внимания на ароматы, уродливые черепа, высушенные лапы, пучки трав, а сейчас перешагнул порог и сразу ощутил нечто древнее и враждебное человеку.

В комнате тихо, камин черен и почему-то упорно напоминает бездонный космос, но там тишина, никаких молний, никаких звездных катаклизмов, только застарелый запах дыма, давно не убираемого пепла, а также легкий запашок неизвестных трав.

Пес быстро пробежался везде, иногда носом терся по полу, я даже слышал скрип, кое-где шел почти на задних лапах, а то и подпрыгивал, стараясь поймать запахи вверху, а я, не обращая внимания на его изыскания, деревянными шагами прошел к столу, там все те же три пузырька и череп.

Бобик посмотрел в ожидании: вдруг да буду бросать ему череп, а он станет приносить, классная игра, но я переставил все на полку, освободив стол, вытащил обгорелый череп некроманта и водрузил на середину стола.

– Прощай, – сказал я невесело. – Не скажу, что чувствовал

к тебе хоть какую-то симпатию… Да и сейчас нет во мне горя, люди гибнут всюду, однако ты показал себя достойно… а самое главное, спас отца Дитриха… Нет, даже не это главное. Ты изменил его отношение к магам! Ты, можно сказать, спас их от костров. Спасибо.

Я отступил, отдал честь и уже хотел повернуться и уйти, когда взгляд упал на пузырьки. Как сказал тогда Логирд, его предшественник отыскал способ, как упростить вызывание тени мертвых, как обойтись без жертвоприношения черного петуха в новолуние, длинных и запутанных заклинаний. Всего то и нужно, что…

Мои пальцы коснулись пузырьков. Я смотрел на обгоревший череп, нижняя челюсть наполовину обуглена, половины зубов уже нет… а тем временем тугая пробка нехотя вылезла из горлышка.

Я капнул на череп сперва зеленым, потом синим, запоздало подумал, что не знаю, в каком порядке, но раз уж запел – пой до конца, вылил половину из красного.

На макушке черепа капли зло шипели, растворяя кость, взвился легкий дымок. Я постоял немного, однако дымок рассеялся.

– Прощай, Логирд, – сказал я и пошел к двери.

Бобик требовательно гавкнул. За спиной легонько трещало, словно рвались нити тонкой паутины. Я обернулся, в темной дыре камина едва заметно поблескивает, но не молнии, как в прошлый раз, а будто далекие зарницы, только их так далеко видно ночью.

Я постоял у двери, зарницы медленно утихли. Бобик застыл со взъерошенной шерстью, неотрывно смотрел на стол. Я потрепал его по башке.

– Ну что там? Пойдем. Ты его совсем не знал.

Пес уперся, я слышал, как в горле зарождается глухое рычание. Я вздохнул, обошел его и толкнул дверь. Она скрипнула и отворилась. Я переступил порог, и тут краем глаза поймал какое-то движение в комнате. Над столом, где я оставил череп, колышется легкий туман, бесформенный, но компактный.

Бобик опередил меня, уже стоит там и принюхивается. Я вернулся к столу с внезапно застучавшим сердцем и дрожью в руках. Туман медленно принял очертания человеческой головы, а шея и грудь едва заметны, истончаются, там колышутся щупальца тумана, как отростки медузы.

– Логирд, – прошептал я.

Черты лица сдвигались, смазывались, исчезали, и с каждой переменой я видел яснее массивную голову, тяжелую нижнюю челюсть с раздвоенным подбородком, крупные глаза под нависшими дугами бровей, проступили и перестали размываться мясистые губы широкого жабьего рта.

Бобик перестал рычать, сел на толстую задницу и просто смотрел. Я в потрясении наблюдал, как оформились из тумана роскошные волосы, они и раньше были такого же цвета, как сейчас, а мертвенно бледное лицо Логирда как будто стало даже больше похожим на живое.

Толстые губы разомкнулись.

– Сэр Ричард… – услышало я свистящий шепот, – это необыкновенно…

Я с трудом прочистил горло, прохрипел:

– Ну да… Хорошо выглядишь!.. Сейчас ты даже не такой бледный…

Лицо колыхнулось, теряя пропорции, но тут же застыло на пару мгновений, пока Логирд брал свою новую форму под контроль.