Ричард Длинные Руки – монарх
Шрифт:
Он криво улыбнулся.
– Молодцы!
Я посмотрел на него с гневным изумлением.
– Вы не поняли?
– Что я должен понять?
– Люди сделают выводы, – сказал я жестко. – Оставив нас сражаться с Маркусом в одиночку, вы тем самым бросите нас в трудную минуту. И тогда после победы не жалуйтесь, что неприязнь, которая сейчас есть к вам, превратится в лютую ненависть, во вражду.
Он хмыкнул.
– Ну, до любви и сейчас далеко.
Я покачал головой.
– На вас начнут охотиться! Вас будут разыскивать только для того, чтобы убить. Как предателей.
Он помрачнел.
– Вам не отыскать нас в туннелях.
– В туннелях у вас не все, – напомнил я. – Не зря же вас то и дело видят в лесах. Даже днем. А теперь будут стараться убить и принести домой голову гнома как трофей.
Он помрачнел.
– Это угроза?
– Зачем, – сказал я, – вы же сами знаете, так и будет. Даже если люди победят, победа будет тяжелой, многие погибнут. А гномы не пострадают. Разве этого недостаточно для недоверия и вражды?
Он буркнул:
– А что вы знаете… об этом Маркусе?
– Немного, – признался я, – но кое-что для схватки с ним уже сделано…
Он настороженно выслушал то немногое, что я мог рассказать о непонятном, но могущественном противнике, что появится с неба, вот уже там почти в центре горит яркая точка, что превратилась в небольшой багровый диск.
– Говоришь, – проговорил он мрачно, – опустится точно там?
– Надеюсь, – ответил я и поправил себя, – рассчитываю.
Он кивнул, для гномов, мастеров своего дела, главное – расчет, а надежды – это что-то глупое и непонятное, присущее разве что безголовым эльфам, что вообще непонятно зачем живут.
– Мы сможем прорыть к тому месту ход, – сообщил он. – Даже не один. Если начнем, конечно, пораньше, а не тогда, когда увидим, где сел…
– Уверен, – сказал я с благодарностью, – это нам поможет. Люди и гномы должны быть плечом к плечу!
Он скривился.
– Наши плечи на разных уровнях.
– Значит, – сказал я, – нам достанется больше. Я имею в виду, на орехи. Хочу добавить еще очень важное… Я только что говорил с высшими иерархами церкви! Они весьма зело за равноправие. Если выступите с нами плечом к плечу против Маркуса, то гномам будут предоставлены все те же права, что и людям.
Он поморщился.
– А что нам эти права?
– Например, – сказал я, – вы сможете продавать свои изделия напрямую, а не хитрым перекупщикам. Те берут у вас дешево, а в городах перепродают впятеро, а то и вдесятеро дороже!.. Вы же деловой и расчетливый народ, вам знакомо понятие упущенной выгоды.
Он уже приготовился возразить, явно давно вертелась на языке некая колкость, но тут задумался.
– В десять раз, говоришь?
– А ты как думаешь? – спросил я. – Когда делают вид, что с огромными трудностями достают у вас где-то в глубоких подземельях, рискуя жизнями?
Он проворчал:
– Мы сами выносим все товары наверх!
– О чем и речь, – ответил я. – И это только один из моментов упущенной выгоды. Отказываться от тесной смычки с людьми – сплошная упущенная выгода! Подумайте. Посоветуйтесь
В темноте затопало, на свет вынырнул могучий гном, в руках на красном бархате бережно держит молот.
Я ахнул:
– Так это же… он самый! Какие же вы молодцы…
Ладлем прогудел гордо:
– У стариков сохранились чертежи и рецепты. А когда нашли нужный металл, пошло легче. Но геммы вставляй сам, у нас с этим туго. И вообще… он сейчас ничей, но как только возьмешь, он тебя признает хозяином.
Я нагнулся и с чувством обнял.
– Люди и гномы – братья навек!
Глава 9
Зайчик с задумчивым видом грызет камни, Бобик бегает вокруг и обнюхивает землю. Вид у Адского Пса несчастный, а когда увидел меня в темном проеме пещеры, завизжал и бросился на шею.
Я благоразумно уперся спиной в каменную стену и задержал дыхание.
– Ну ты чего, мордик?.. Как будто я отлучался на год!
Арбогастр посмотрел на меня со снисходительной иронией, дескать, будто не знаем этого дурачка, я кивнул ему, да-да, мы же взрослые, а он еще щенок, солидно поднялся в седло.
Я закрепил молот справа от седла, и мы все трое понеслись дальше навстречу просторам Гандерсгейма.
В свое время для его завоевания и окончательной ликвидации угрозы со стороны населяющих те земли варварских племен я ввел достаточно мощную группировку войск.
Ту самую, с которой завоевал Сен-Мари, плюс усиленную двумя турнедскими армиями под началом рейнграфа Чарльза Мандершайда и стальграфа Филиппа Мансфельда. Со степными варварами, что на протяжении нескольких столетий расширяли свои земли, постепенно захватывая и разрушая города оседлого люда, дабы создать больше пастбищ для своего скота, я поступил во имя прогресса не просто жестоко, а весьма. Что делать, сам прогресс жесток, потому варваров я не просто покорил, а кто не согласился перейти на оседлый образ жизни, велел оттеснить к берегу океана и там истребить.
К счастью, они дрались отважно и не просили пощады, иначе я не знал бы, что делать с таким количеством пленных. Ну, вообще-то знаю, но как-то говорить о таком не хочется.
Бобик пошел было прямо, но я сдвинул арбогастра в ту сторону, где вскоре покажется океанский берег, крикнул Бобику:
– Эй, морда!.. Не отрывайся от коллектива, птичка ты моя!
Бобик то ли не услышал, то ли сделал вид, что уши позаложило, мчится, как стрела, а мы сдвинулись достаточно круто, наконец сбоку показалась первая сторожевая башня, высокая и сложенная из массивных камней.
После того как привел Гандерсгейм к полной покорности, я две трети армии убрал обратно в Сен-Мари, а потом через Тоннель вывел на северную сторону Большого Хребта, они пригодились в боях с Мунтвигом, но треть оставил на кормлении и присмотре в наиболее ключевых крепостях, велел контролировать перекрестки важнейших дорог, мосты и переправы.
Варвары уже не поднимутся, но местные королевства оседлых, что давно в симбиозе с кочевниками, могут снова вспомнить о потере своей королевскости.