Ричард Длинные Руки – монарх
Шрифт:
Я смолчал, а Норберт поинтересовался ехидно:
– Что, уже и домик в Геннегау присмотрели? И чьи-нибудь земли?
– Тьфу на вас с высокого дерева, – сказал Альбрехт с достоинством. – А как же слава, доблесть, воинские подвиги?
– Какая слава, – ответил Норберт, – если всего лишь Его Величество возвращает свое? Это не те победы, которыми гордятся.
– Тогда ладно, – ответил Альбрехт рассудительно, – нет славы – возьмем домиками да землями.
За стенкой шатра простучали быстрые шаги, полог резко отлетел в сторону, на пороге появился Гаргастер, сотник
– Ваше Величество! В сторону нашего лагеря двигается большой отряд сен-маринцев!.. Впереди герольд с белым флагом переговоров!
Норберт и Альбрехт застыли, даже рейнграф воззрился на меня в ожидании быстрых решений. Я удержал радостную улыбку и проговорил неторопливо:
– Переговоры? Это хорошо. Я переговоры весьма одобряю. Даже люблю, это же не работать, а языком туды-сюды. В этом деле я зело силен. Чье знамя у предводителя?
Гаргастер ответил так же быстро:
– Герцога Вирланда Зальского.
– Ого, – сказал я, – он сам, что ли? Как бы лично?
– Не рассмотрели, – признался он. – Все одеты пышно, едут со стороны солнца, глаза слепит…
– Ладно, – сказал я, – скоро узнаем. Иди, следи за их прибытием.
Он исчез, я повернулся к лордам.
– Небольшой перерыв. Мы примерно понимаем, что предложит герцог. Как мудро сказал сэр Норберт, Вирланд был хорошим полководцем, но сейчас поднялся на ступеньку выше и стал хорошим политиком. И понимает, что на самом деле положение его совсем не блестящее.
Альбрехт напомнил:
– Но сил у него пока что в несколько раз больше.
– Он об этом скажет не один раз, – согласился я. – Но это не слишком убедительный козырь. Империю обгрызают по частям, а Сен-Мари сейчас в очень непривычном для себя положении. Из Тарасконской бухты мощный кулак армии стальграфа Филиппа Мансфельда двигается сейчас на соединение с нашей, охранять береговую линию теперь без надобности, этим занимается флот, а мы угрожаем со стороны океана. Но и это еще не все!.. От Гандерсгейма идет наша победоносная армия, разгромившая варваров и установившая там наши знамена…
Рейнграф вскинул брови.
– Не опасно оставлять Гандерсгейм без защиты?
Альбрехт усмехнулся и что-то пошептал ему на ухо. Сэр Филипп слушал с напряженным лицом, кивнул, но тревога с лица не испарилась, скорее усилилась.
– А самое главное, – сказал я, – наша Познавшая Радость Побед мощно и неудержимо идет через Тоннель, дабы сокрушить…
Рейнграф снова вскинул брови, но Альбрехт посмотрел на него с укором и покачал головой.
– Герцог Ульрих Ундерлендский, – закончил я, – вроде бы поддержал мятеж Вирланда, хотя мы с ним в одном Ордене Марешаля, но это не мешает ему ревниво отстаивать автономию Ундерлендов, а при Вирланде это будет легче, чем при Ричарде, который все старается подмять под себя.
Прогремел приближающийся стук копыт, голоса стражей зазвучали строго, донесся крик:
– Передайте Его Величеству, герцог Вирланд с посольством подъехал к лагерю!
Я сказал быстро:
– Пойду на переговоры, а вы пока ждите. Возможно, понадобится ваша консультация.
За пределами
Сколько их здесь, Вирланду не сосчитать, рейнграф умело расположил людей достаточно далеко от берега, чтобы обеспечить себе свободу маневра.
– Бобик, – сказал я строго, – останься. Я никуда не уезжаю.
Он посмотрел с укором, но я смотрю честными глазами, он вгляделся, вздохнул и побежал в шатер рейнграфа, там уже успел обучить оруженосцев сэра Мансфельда бросать бревнышко далеко и без устали.
Мне подвели арбогастра и проводили за пределы лагеря, я вскинул руку, останавливая их, дальше Зайчик понес меня в одиночестве.
Со стороны Геннегау, пусть он и очень пока далеко, двигается большая группа всадников. И хотя это рыцари, но сразу видно, что это высшее рыцарство королевства, и едут не на войну, а для представительства.
Короля играет свита, сейчас они играют Вирланда, выказывая своим присутствием, насколько он силен и могущественен.
Я выехал почти на полмили вперед и остановил арбогастра. Всадник, что едет во главе отряда, вскинул руку, и его многочисленная свита начала придерживать коней. Дальше поехал один, рослый и неподвижный, еще больше раздавшийся в поясе, брюхо стало совсем заметным, хотя прикрыто бляхой на ремне, больше похожей на круглый щит.
Еще ни разу я его не видел без доспехов, он и сейчас весь в металле, только забрало поднято, лицо суровое и угловатое, обветренная кожа и жестокий взгляд, в таком сразу видишь человека, привыкшего к походным кострам, хотя Вирланд последние годы жил абсолютно мирной жизнью. По крайней мере, пока ему не предложили трон.
Он рассматривал меня так же внимательно, как и я его. Оба мы изменились, а он заранее хочет увидеть, что во мне иное, чтобы точнее вести переговоры.
Я молчал, давая ему время приблизиться, но и когда он остановил коня, продолжал хранить молчание, это же он пришел, ему и начинать, хотя король я, он должен бы дождаться моего милостивого соизволения, но, с другой стороны, это он на троне, кто же по возрасту старше…
– Приветствую, – проговорил он хмуро, но вежливо, – сэр Ричард… и как я слышал, уже Ваше Величество?
– Вы слышали верно, – ответил я учтивым, но предельно холодным голосом. – Да, я король. Королевство мое велико и обильно, и порядок в нем… обеспечен.
Он всмотрелся в меня глубоко запавшими глазами, брови над могучими надбровными дугами стали еще гуще и мохнатее, признак возраста, но пока еще черные, как смоль, без единого белого волоска.
– Рад за вас, Ваше Величество, – произнес он формальным голосом вежливого человека. – Что привело вас в Сен-Мари?.. Должен заметить, все королевство в панике. Пересказывают слухи один другого ужаснее про огромных косматых великанов, что уже жгут города и села, насилуют женщин и убивают всех. Кроме того, питаются сырым мясом.