Ричард Длинные Руки – монарх
Шрифт:
– Обидно, что пряник не дали?
– Даже по плечу не похлопали, – добавил отец Леклерк.
– По морде не получил, – объяснил я, – уже хорошо. Что-то я так часто начал ходить по лезвию меча… надо бы как-то пожить тихо.
– Ну да, – согласился Леклерк, – сидя тихим вечером на травке и глядя в звездное небо, где все ярче разгорается Багровая Звезда…
Оба помрачнели, я сказал со вздохом:
– Ну, а как свернем рога Маркусу, отсидимся, отлежимся, отъедимся…
– Обязательно, – сказал Гвальберт, –
– Хоть и много, – утешил Леклерк, – зато часто.
Мы направлялись через зал к выходу из монастыря, когда за спиной простучали деревянные подошвы сандалий, нас догнал Жильберт, самый тихий и скромный послушник во всем монастыре, пропищал испуганным голоском:
– Брат паладин!.. Зайдите попрощаться с аббатом!
Леклерк резко остановился.
– Даже так? Брат паладин, разворачивайся побыстрее, пока настоятель не передумал.
Я торопливо ринулся к лестнице, молчаливые монахи в приемной пропустили меня, не проронив ни слова.
Аббат Бенедарий, едва я вбежал, опустил на столешницу книгу. Глухо звякнуло, что значит переплет из металла, но это вовсе не означает, что книга старинная, как раз сейчас такие и делают, да еще, как вижу, и с замочком, плотно скрепляющим обе обложки.
Не произнося ни слова, он провел ладонью над книгой, замочек проиграл короткую мелодию, щелкнул и повис на одной петле.
Аббат сказал понимающе:
– Вижу, такое знакомо… Откуда?
– Да так, – ответил я, – снилось, наверное.
– Эта книга, – бесстрастно произнес он, – содержит тексты, как сказано в ней, дошедшие от Изначальных. И этот способ защиты… уникален.
– Только в том, – сказал я, – что открыть можете только вы.
Он кивнул.
– Быстро схватываешь.
– Другие книги могут узнавать и открываться только своим хозяевам, – продолжил я. – Так что метод этот хорош, конечно. А что за тексты?
Он посмотрел как-то странно, а голос прозвучал с непривычной для него нерешительностью:
– Текст… Ах да, тексты… Их прочесть пока не удалось… Есть желание взглянуть?
– Если не вдарите, – ответил я, – то почему нет?..
Он коротко усмехнулся, кончики пальцев легко приподняли переплет, явно из легкого металла.
Я вытянул шею, страницы желтоватой бумаги, хотя это вряд ли бумага, заполнены значками в странном порядке, который показался хаосом, потом я уловил некие законы, хотя расположены не линейно, не столбиками, и даже не по кругу, а словно бы у переписчика рука двигалась то как шахматный конь, то по диагонали, пока не упиралась в обрез, а оттуда прыгала по закону «угол падения равен углу отражения»…
Ничего общего с тем, чем пользуется человек, книга не просто древняя, а непонятно, что это вообще, но странное чувство зудит в крови
Но все-таки растущая и вроде бы ни на чем не основанная уверенность, что я вроде бы понимаю, хотя еще и не понимаю, что понимаю, крепнет, и я все всматривался, потом с позволения аббата перевернул страницу, затем еще и еще.
Возможно, это любовный роман, но могут быть и подробные инструкции, как построить портал в другую галактику. Все может быть, а значки могут оказаться как буквами, так и рунами, иероглифами или математическими формулами.
Он внимательно наблюдал за моим лицом. Мне показалось, что даже дыхание иногда придерживает, чтобы не мешать, настолько я, наверное, сосредотачивался, но время текло, я только всматривался, наконец он проронил негромко:
– Вижу, ты что-то узнаешь.
– Нет, – ответил я честно, – ничего не узнаю. Но так близко!.. Что-то крутится в голове, вот-вот проклюнется, но пока это вот обидное ощущение, что уже понял, только никак не пойму, что же понял.
– Жаль, – произнес он с заметным разочарованием. – Что-то мне подсказывало, что ты эти значки видел… Или увидишь? Эх, возраст, все путается в голове… Иногда что-то вроде бы вспомнишь, а потом оказывается, через несколько лет в это самое вляпываешься… Хорошо, брат паладин, ты посмотрел и запомнил, вижу по твоему лицу. У тебя хорошая память, верно?..
– Не жалуюсь, – ответил я скромно, как положено христианину, тем более монаху.
– Тогда тебе это пригодится.
– Может быть, – сказал я, – когда-то и.
Он протянул руку, я поцеловал с поклоном.
– Спасибо, святой отец.
За дверью переминаются с ноги на ногу отец Леклерк и брат Гвальберт. Сразу прервали разговор на полуслове и бросились ко мне.
– Ну?
Я прошел чуть, еще не придумав, что сказать, хлопнул себя ладонью по лбу. В последнее время этот жест мне начинает удаваться все лучше, словно озарения пошли одни за другим, как гуси к озеру.
– Стоп-стоп… Однажды я побывал у одного аскета…
Леклерк спросил настороженно:
– Это ты к чему?
– Да все о Маркусе, – ответил я со злостью. – О чем бы ни думал, он постоянно влезает. А тот аскет, говорят, знает все на свете.
– И как победить Маркуса – знает? – спросил брат Гвальберт живо.
– Об этом я и подумал, – признался я.
Леклерк усомнился:
– Неужели такие существуют?
– Возможно, – ответил я уклончиво. – За четыре тысячи лет жизни, наверное, можно чему-то научиться.
– Четыре тысячи, – проговорил он шепотом. – Это же сколько у него грехов…