Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии
Шрифт:
С огромным трудом мы, трое паладинов, переступили порог крепости, и странное чувство овладело мной с такой мощью, что голова закружилась.
Я невольно ухватился за косяк двери.
– Сэр Ричард!
– донесся звенящий, как у комара, голос Сигизмунда.
– Вы ранены?.. Сильно?
Язык прилип к гортани, я попытался покачать головой. Ноги мои словно ушли вглубь, уже не ноги, а некая тектоническая плита, что тянется до океана и уходит под воду.
Я с трудом сделал шаг, чувствуя, как за мной поднимается весь материк, но нет,
Темные ангелы уже поняли, кто перед ними, все удары сосредоточили на мне, бьют сильно, свирепо и точно, очень важно убить лидера, хотя бы духовного лидера, как ни кощунственно это звучит в применении к человеку, потому меня нужно убить во что бы то ни стало и как можно скорее. Это внесет если и не панику, то смятение в ряды наступающих…
Снова помутилось в сознании, ужасающая мощь обрушилась как-то странно, я ощутил себя нейтронной звездой, что сама искривляет вокруг себя пространство, а ее никто не сможет сдвинуть…
…и в самом деле, слепящие молнии, сжигающие в пепел скалы и превращающие в песок горы, ударялись в меня и тут же отскакивали, как от стенки горох, отскакивали и гасли, то ли поглощенные моими доспехами, то ли от стыда за свое бессилие.
Я с усилием вскинул над головой меч:
– За мир, который создал Господь!.. Ура!
– Ура!!!
– заревели последние из уцелевших. В их диких воплях я с удовлетворением уловил чисто человеческое упоение грядущей дракой, когда можно выплеснуть из себя зверя и дать ему потешиться.
– Слава Господу!
– Аминь, - крикнул я.
– Бей, круши, пленных не брать!..
В сторонке промелькнул Азазель, кивнул мне, а из-за его спины выбежал Уриил с кровью на лице и в страшно иссеченных доспехах. Золотые волосы слиплись от крови, на меня уставился с восторгом и ужасом.
– Ваше Величество!
– крикнул он потрясенным голосом.
– Мы все еще… сражаемся?
– И ломим, - ответил я, - как солому. Как Михаил?
– Он изранен, - ответил он, - но его успели вынести… Можно я встану с вами рядом?
– Лучше с сэром Сигизмундом, - сказал я.
– Он чист, а от меня такого наберетесь за секунду, всю жизнь заставят каяться и ступать лбом в звездно-полосатый пол.
Со стороны площади в холл вбежали, сильно хромая, с полдюжины ангелов, хотя может быть и демонов, сейчас уже трудно отличить друг от друга, я крикнул им через головы сражающихся:
– Думайте о хорошем, чистом и светлом! По праву победителей вы можете насиловать всех, кого застанете еще живыми. Разве это не главная цель любой войны?.. Насилие, лут и дроп. Сим по-бедиши!
Ангелы в растерянности переглядывались, очень уж я по-человечески радикален, однако, с другой стороны, раз уж они сейчас все в людском облике, то могут и поступать по человеческим
Уриил проговорил непривычным для архангела растерянным голосом:
– Сэр Ричард, командуйте. Из нас очень мало кто воевал, да и те что-то не любят вспоминать ту Первую Битву… потому ведите вы! Как человек, который не выпускает из руки острый меч, обагренный свежей кровью!
– Это да, - согласился я.
– Вот не выпускаю, и все тут! С ним и спать ложусь, как Роланд с Дю-рандалью… За мной!
Из холла мы ворвались в тронный зал, где нас встретили, как я понимаю, главные мятежники, они же и лучшие бойцы. Бой снова вспыхнул злой, хаотичный, я чувствовал, что в самом деле дерусь с лучшими из лучших когда-либо живших воинов, лучших в искусстве владения оружием, хотя, судя по тому, что они в нижнем ярусе, они же одновременно и худшие из преступников.
Тамплиер и Сигизмунд стараются держаться ко мне ближе, обоим приходится предельно тяжко, хрипит уже и Сигизмунд, Тамплиера вообще качает от усталости, как дерево под сильным ветром.
Со всех сторон дикие крики, лязг, звон, грохот тяжелых ударов. Я не обращал внимая на вопли, но один болезненный вскрик за спиной показался странно знакомым.
Обернувшись резко, увидел падающую мне на руки Махлат, лицо бледное, в глазах боль. Она старалась улыбнуться, я охнул, увидев острие дротика, что высунуло острый клюв из ее груди.
Сигизмунд с криком прыгнул и рассек кончиком длинного меча голову той сволочи, что так умело метнула дротик мне в спину. Последние из уцелевших противников поспешно ринулись из зала, раз уж убить главного врага не удалось, Сигизмунд погнался за ними.
Азазель возник со мной рядом, бережно подхватил безвольное тело Махлат.
Я вскрикнул в горестной муке:
– Меня спасла женщина?.. Женщина заслонила от брошенного копья?.. И я стерплю такой позор?… И вообще… это что же, выходит… женщина… нет, я такое даже не выговорю!
Дротик всажен с огромной силой, хотя не нужно большой мощи, чтобы пробить хрупкое тело, защищенное только платьем. Я ухватился за древко, сейчас бы вытащить и вдохнуть в покидающее жизнь тело свою паладинскую мощь, однако у меня нет дара исцелять этих существ, светлых или темных.
Азазель сказал невеселым голосом:
– Оставь. В ее лице нет муки.
– Но почему, - крикнул я, - почему она вдруг?
– Она любила тебя, - произнес он тихо.
– Сильно и безнадежно. Но не посмела признаться.
– Ты-то откуда знаешь?
– спросил я горько.
– Лилит, - ответил он.
– Лилит шепнула. Но ты не горюй. Все как бы хорошо. Махлат прощена. Нет выше подвига, чем жизнь за людей. По примеру Христа, что отдал жизнь за вас, хотя вы и распяли его, как лягушку, на кресте.