Ричард Длинные Руки — принц короны

Орловский Гай Юлий

За спиной треснула ветка. Я в испуге оглянулся. В двух шагах стоял Бернард, в ладони сломанная веточка. Краска стыда залила мое лицо. Огромный Бернард подошел совершенно бесшумно, а веточку явно сломал намеренно.

– Прекрасный меч, – прогремел он низким голосом. – Ты… не трусь, Дик. Не лезь на рожон, но и не стелись… Это твой меч по праву. Даже король не отнимет у тебя этот меч. Тем более никто из нас.

Я прошептал:

– Спасибо, Бернард… Ты все понял.

– Конечно. Но ты не стелись.

– Да, спасибо…

– Но и не задирай нос, – сказал он строго. – А то ты странный какой-то… Нет, даже не тем,

что во сне… Я слыхал, колдуны так умеют… Ты странный, что иногда ведешь себя, как будто ты переодетый король… а потом ты простолюднее самого что ни есть простолюдина…

Я сказал упавшим голосом:

– Ну, ты ж знаешь… В каждой деревне свои обычаи. Но мне в самом деле неловко, что такой меч у меня, а не у тебя или Рудольфа. Даже у Ланзерота, мне кажется, не такой…

Бернард протянул руку, я вложил в нее меч. Заходящее солнце играло на лезвии, иногда по нему пробегали волнистые оранжевые молнии, на кратчайшие мгновения возникал странный узор, даже чудились письмена, знаки, и снова лезвие вспыхивает от рукояти до кончика, как огненный факел…

– Это дивный меч, – произнес Бернард тихо. – Только у Галахарда такой же…

– Кто такой Галахард?

Бернард перекрестился, голос его стал еще ниже:

– Земля еще не рождала рыцаря такой мощи и отваги, как сэр Галахард. Он был сильнейшим рыцарем как в Срединных Королевствах, так и на Пограничных Землях. Его отвагу и превосходство признавали даже черные силы, что вовсе дивно, ибо они никогда не признают наших ценностей…

– Значит, он в самом деле стоил того, – сказал я. – А где он?

– Сгинул лет пять тому, – ответил Бернард сурово. – Но никто даже не скажет где. Такова мужская доля, Дик! Мы можем сложить головы не только в славной битве… хотя этого очень бы хотелось.

– Он воевал один?

– Да, Дик, а как иначе? Не было таких, кто мог быть рядом. Эх, был бы Галахард жив, то вся эта война с Тьмой могла бы выглядеть иначе… Ладно, потрудись здесь, но далеко не отлучайся! Даже с такими мечами гибнут, как видишь.

Глава 10

Утром, когда запрягали волов, Бернард уже в кольчуге и доспехах подошел ко мне и сказал негромко:

– Слушай, тебе не больно верят, но я… человек, которому надо довезти… то, что везем. А для этого я ухвачусь за любую соломинку. Ты тоже эта… соломинка.

Я сказал с готовностью:

– Приказывай! Ты всегда заступался за меня.

– Ты того… смотри эти сны, – сказал Бернард сердито. – Смотри внимательно. Мне что нужно? Мне нужно, чтобы мощи в замок, понял? А ты полетай во сне, как ты вот летал, когда этот труп нашел!.. Полетай, посмотри вокруг. Сам видишь, за нами охотятся. А чем ближе будем к своему королевству, тем проще нас отыскать. Сейчас натыкаются по случаю, еще можем затеряться, дорог много… тем более что прем вообще без дорог, но когда, я ж говорю, окажемся ближе… нас только слепой не перехватит!

Я поежился, сказал, отчаянно страшась, что примут за труса, коим на самом деле я и являюсь, как всякий человек с нормальной психикой:

– Я бы конечно… Но в последнее время что-то не получалось! Либо спал как убитый, либо что-то страшное лезло… Честное слово!

– Гм, – ответил Бернард. Подумал, уронил снова: – гм… Но ты пробуй, ладно?

– Да, конечно, – пообещал я. Краска прилила к ушам, Бернард все же может понять, что

мне страшно, как зайцу в логове льва. – Я обязательно, обязательно!

– А может быть, – сказал Бернард задумчиво, – тебе что-то надо?

– Что?

– Ну там благовоний понюхать, требник почитать на ночь, о святых думать…

Я сказал несчастливо:

– Не знаю. Я и раньше летал… Ну, у себя… гм, в своей деревне! Большой такой деревне. Но я не знал, что можно вот так…

Бернард сказал неожиданно:

– А там вряд ли. Это здесь, понимаешь?

– Нет, – ответил я растерянно.

– Эх, деревенщина… Мы вступили на земли, куда проникает Тьма. Здесь еще земли, где благодать Господня, но люди уже местами поддаются искушениям дьявола, разумеешь?.. Не разумеешь… Словом, здесь уже возможны всякие чудеса. Ну, по малости, по малости. Ты же знаешь, что Господь не позволяет твориться чудесам! Когда где-то сообщают, что какая-то икона излечивает больных или плачет кровавыми слезами, это всего лишь происки Дьявола. Господь есть Дух, он не вмешивается в дела житейские.

Лицо его было суровое, челюсти твердо сжаты, он смотрел на далекую линию горизонта сурово и вызывающе, а я, напротив, трусливо уронил взгляд. Кажется, даже начал горбиться.

– Так почему же… Или это от Дьявола?

Бернард поразмыслил, пожал плечами.

– Может быть, – ответил он. – А может быть, и нет. Я ж говорю, мы вступили на земли, куда проникает Тьма с ее волшбой, чарами и прочей мерзостью, противной душе христианина. Так что все чудеса – от Дьявола. Но Господь мог бы дать такие же силы… нет, возможности! – и верным слугам своим. Я видел, что когда раны нашим воинам нанесены нечистым оружием, то наши священники залечивают такие раны одним Божьим словом, одной молитвой!.. А если без волшбы, то тогда священники читают молитвы впустую. Тогда там трудятся лекари, а священники могут только дать отпущение грехов умирающему… Ну, в общем, это все тебе расскажет священник. Если доживешь, конечно. А для меня важнее, чтобы ты предупреждал, когда в нашу сторону кто-нибудь едет. Или на кого мы сами можем наткнуться. Чтоб обойти, конечно. Только дурень полезет в драку ради драки! А уж от Бога или дьявола твои видения – пусть разбирается священник. Мое дело – довезти святые мощи!

Рудольф на передке телеги, который я упорно называл козлами, закричал, засвистел, щелкнул кнутом. Волы нехотя сдвинулись с места. Ланзерот снова впереди, священник и принцесса в повозке, Асмер оттянулся в арьергард, а я, как обычно, болтался как дерьмо в проруби, не зная, где мое место. Бернард заезжал то справа, то слева, осматривал впереди мелкие овражки, где могла затаиться засада, неожиданно хлопнул себя по лбу, повернул коня ко мне.

Я насторожился, ничего хорошего пока не жду, тем более что Бернард буквально прошивал меня насквозь взглядом.

– Ты говорил еще о дереве…

Я не понял, переспросил:

– Каком?

– Тебе ж снилось!

– А, – вспомнил я, – но его нет поблизости… Так что не все совпадает.

Он кивнул. Глаза его буравили меня, а каменное лицо чуть дрогнуло, изменилось, словно пробежала струя прозрачной воды. Бернард то ли хотел что-то выразить, то ли старался удержаться от выражения.

– Не знаю, – рыкнул он недовольно, – говорить тебе или нет…

– Что?

– Словом, я съездил туда еще разок. И осмотрелся внимательнее.