Ричард Длинные Руки – принц
Шрифт:
Он красивым движением, словно танцор, уверенно сбросил плащ на руки одному из опешивших воинов, однако я заметил в его лице некоторое смятение, хоть и тщательно скрытое. Все-таки я не только завоеватель, к которому можно относиться с высокомерным презрением родовитого вельможи, но и принц, а это повыше титула герцога, выше которого не было в Ламбертинии даже у самого Блекмора…
Оба остановились на принятом этикетом расстоянии, но кланяться не стали, смотрят прямо и бесстрашно.
Я помедлил точно
— Лорды…
Оба произнесли довольно хмуро:
— Ваше высочество…
— Ваше высочество…
— Лорды, — сказал я, — не могу сказать, что счастлив видеть вас. Разумеется, я весьма вами недоволен.
Граф Гехинген произнес с вопросом в голосе:
— Ваше высочество?
— Сопротивление бесполезно, — отрезал я. — Вы могли убедиться, что помощи вам не будет. Вообще я полностью контролирую королевство… да-да, если вы еще не слышали, это отныне королевство!.. Мои войска перекрыли все дороги, и практически все замки и крепости открыты для моих войск!
Граф Гехинген ответил с достоинством:
— И все же, ваше высочество, мы чтим закон и повинуемся ему. Законный сюзерен герцогства Ламбертиния — герцог Блекмор. И мы не признаем другого властелина.
Я произнес с гневом:
— Вы как будто не знаете, собрание лордов Ламбертинии лишило герцога трона, как человека, ради личных прихотей ввергнувшего страну в пучину бед и несчастий.
Он ответил так же четко:
— Я не был на том собрании и не признаю его решение легитимным.
Я тяжело вздохнул.
— Хорошо, граф. Это тот случай, когда в какой-то мере оказываются правы обе стороны. Одна больше, другая меньше, но какая из них какая — тоже вопрос дискуссии. Обычно это решается так, как решаем мы. В бою. И кто победил, тот и прав… Вы с этим согласны?
Он пожевал губами, я заметил, что барон Изенберг поглядывает на него с иронией, наконец граф произнес угрюмо:
— Мы вынуждены покориться силе.
— Все ей покоряются, — произнес я назидательно, — именно так устроен мир. Вы готовы сложить оружие?
Граф кивнул.
— Мы прибыли, чтобы обсудить условия сдачи.
— Капитуляция, — отрезал я. — Полная и безоговорочная!.. На милость победителя.
Он охнул.
— Это жестоко!
— Да, — ответил я злобно. — А вы что, поиграть хотели?.. Не нравится — возвращайтесь в крепость. А я гарантирую, что ни один человек не выйдет оттуда живым. Мне даже не понадобится перебрасывать сюда войско троллей… вы о нем слыхали?
Граф потемнел лицом, барон же, напротив, непонятно чему взвеселился, даже плечи раздвинул горделиво.
— Это жестоко, — сказал граф, — это бесчеловечно…
— Не бесчеловечнее, — отрезал я, — чем поднять мятеж, в котором уже погибли сотни человек, которые могли бы жить и растить
Подтверждая свои слова, я отвернулся и, широко шагая, пошел в другую сторону лагеря.
ГЛАВА 14
Барон Хайгелорх догнал меня, запыхавшийся, лицо раскраснелось и сияет, глаза блестят довольством.
— Сэр Бредли послал, — проговорил он, хватая широко раскрытым ртом воздух. — Ух… все получилось…
Я резко повернулся.
— Что сказали?
— Граф принял ваш ультиматум!.. Нагнали вы страху… Он возвращается в крепость, чтобы организовать сдачу.
Я переспросил:
— Граф? А тот уверенный в себе барон?
— Он уже сложил меч, — ответил он. — Никто не ожидал.
— Вернемся, — велел я.
Барон Изенберг отыскался в кругу моих лордов, среди которых и оба ламбертинца. Его расспрашивают, а он, судя по жестикуляции, отвечает свободно и раскованно.
Завидев меня, все умолкли и склонили головы. Я подошел ближе, требовательно взглянул на Изенберга.
— А теперь, барон, — сказал я, — скажите честно, почему вы приняли участие в мятеже?
Он посмотрел на меня без всякого страха.
— Ну… идеалы, верность сюзерену…
Виконт Боллейн сказал вежливо:
— Простите, барон, но граф Гехинген не ваш сюзерен.
— Тогда герцогу Блекмору, — ответил барон невозмутимо.
— У герцога в вассалах граф Ингерман, — сказал виконт придирчиво, — которому вы служите, но вассал его вассала не вассал герцога!
Все в ожидании смотрели на барона, тот ощутил, что попал в затруднительное положение, подумал и махнул рукой, улыбнувшись всем, и мне в том числе, простодушно и чисто, как ребенок или идиот.
— Да получилось, что я уже год ни с кем не дрался!.. Ну, турнир не в счет. А тут как раз подвернулось…
Все смотрят снова на меня, я буркнул:
— И если бы сэр Бредли подвернулся раньше, вы бы дрались на его стороне? С вами все ясно, барон. Подберите свой меч, у нас вам придется драться столько, что скоро сами запроситесь к белошвейкам и возжелаете лучше вышивать крестиком, чем махать мечом!
Я осматривал лагерь, сзади подошел барон Бредли, собранный и сосредоточенный, произнес негромко: