Ричард Длинные Руки – принц
Шрифт:
Бобик радостно взбрыкнул и пропал, только вдали затрещало да вздрогнуло и покачнулось высокое дерево.
Парень принялся суетливо собирать хворост, ближе к опушке он суше, я посмотрел вслед Бобику, подумал, что Норберт со своей тысячей прибудет через двое суток, а Шварцкопф так и вовсе через пару недель. Мог бы я передвигаться так, как мечтаю, сейчас бы скакнул в Геннегау, потом в Савуази, проверил бы дела в Истанвиле…
Но передвигаться, как изводится, — пока недостижимая мечта, пока учусь только передвигать вещи. Даже сейчас, пока этот собирает
Наверное, труднее всего так вот перетаскивать тяжелый щит, но пока на этот подвиг даже не решаюсь. Достаточно и того, что слушаются кольца, браслеты, меч, арбалет и лук Арианта…
Плохо то, что в замке, где пробовал переносить из одного здания в другое, потом приходилось возвращаться с этой грудой в руках и снова развешивать по местам.
Наверное, когда смогу возвращать обратно тем же путем, как и призываю, это и будет настоящее и правильное использование.
Из-за дальних кустов раздался крик:
— Господин!.. Тут ваша собака…
Голос сорвался на дикий визг. Я поспешил на голос, там парень лежит на спине, а Бобик старательно тычет ему то в руки, то опускает на грудь огромного молодого барсука.
— Освежуй, — велел я, — выпотроши и поджарь. И не верещи… Тебя как зовут?
— Джон, ваша милость…
— Джон, вы с собачкой должны сотрудничать. Пока ты не начнешь разделывать барсука…
Он вскрикнул:
— Все-все, уже взялся!
Бобик посмотрел на него критически, вздохнул и снова исчез. Буквально минут через пять он уже совал перепуганному Джону в руки большого жирного гуся.
Джон охнул:
— Господи милостивый! Как он его?
— Как, — сказал я, — понятно, а вот откуда в лесу гуси?
Он сказал быстро:
— Тут неподалеку озеро. Но как он… даже лапы не замочил!
— Выпотроши и приготовь, — велел я.
— Да-да, господин!
Пока он обдирал, свежевал и готовил, я за его спиной создал сыра и вина, а когда тушка гуся обжаривалась на вертеле над углями и от нее пошел одуряющий аромат, я разложил на попоне сыр и сунул Джону малый бурдюк с вином.
Он в восторге покрутил головой.
— Сыр какой свежайший… А как пахнет… Господи, да за глоток такого вина я умереть готов!.. Ваша милость, а вы?
— Я не готов, — ответил я и, наткнувшись на его непонимающий взгляд, объяснил: — Я вообще пью мало, парень. И только по необходимости.
— По… необходимости?
— По работе, — ответил я.
Он пробормотал:
— Мне бы такую работу, чтоб пить заставляли… За такое вино и король удавится! Надо же, как повезло… Ваша милость, можно я собачке
— Можешь отдать целиком, — ответил я. — Нам и гуся хватит. А надо будет, он еще поймает.
ГЛАВА 6
Раздражение нарастало и становилось невыносимым, хотя вроде бы это и есть то состояние счастья, к которому должны стремиться, по глубокому убеждению идиотов, все люди на свете. Лес, птички верещат, это они поют вроде бы, костер, мясо жарится на вертеле, свежий воздух, лежишь себе и ничего не делаешь…
Ну что за идиоты считают, что ничего не делать — это счастье, а не мука, не наказание за то, что не сумел распределить время, и вот такая зияющая дыра в работе, когда вынужденный простой…
Бобик подскочил, словно ему внезапно прижгло подушечки лап, весело гавкнул и, я не успел остановить, метнулся в чащу.
Джон спросил тревожно:
— Чего это он?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Обычно так кому-то радуется. Встречать побежал, наверное.
— Кого-то ждете?
— Сегодня никого, — ответил я. — Это кто-то из его личных знакомых.
— У него есть и свои знакомые?
— Ну конечно…
Он спросил робко:
— Здесь, в лесу?
Я пробормотал:
— Да кто знает… Может, оборотней приведет, а то и чудищ каких-нибудь. Я не знаю, с кем он якшается, когда сам по себе бегает… Мало ли каких друзей завел…
Он побледнел и подобрался, но перевязь подвинул так, чтобы рукоять меча была под ладонью. Молодец, трусит отчаянно, но гонор держит: позор для мужчины хуже смерти.
Далекий стук копыт раздался с другой стороны, множество всадников скачут, огибая лес. Затем я услышал всхрапывание измученных коней, даже по топоту чувствуется, насколько они устали, затем из-за березняка выметнулся веселый Бобик, а за ним отряд легкой конницы сэра Дерибаса.
Сам он впереди, пригнувшись к конской гриве. Я поднялся и шагнул навстречу. Норберт слабо отсалютовал, лицо бледное.
Я сказал вместо «драсьте»:
— Дальше не выдвигаться, там войска лорда Голдвина! Держитесь за этим мыском леса.
Он сполз по конскому боку, виновато усмехнулся:
— Видать, старею…
— Вы за сутки прошли больше, чем за двое, — упрекнул я. — Что у вас за кони?.. Сколько вас?
— Всего сотня, — ответил он. — Остальные подойдут завтра. У нас отборные кони из самых отборных.
— Значит, — сказал я, — завтра нас будет около тысячи? А еще через неделю-две прибудет армия Шварцкопфа… Хорошо. Только бы подольше Голдвин не начинал штурм. А лучше всего, чтобы вообще не начинал и решился на долгую осаду…
Джон с обнаженным мечом в руке смотрел вытаращенными глазами то на Норберта, что разговаривает со мной крайне почтительно, то на меня.
Я перехватил внимательный взгляд Норберта, он рассматривает парня с профессиональным интересом начальника полевой разведки, который не верит никому и в каждом видит источник ценной информации.