Ричард Длинные Руки – вильдграф
Шрифт:
Элькреф ответил чуточку виновато:
– У людей степи все вольны и равны… за исключением времени войны. Но он, конечно, дерзит. И не все упреки… заслужены. Пусть мой брат вспомнит, как рухнуло все из-за него, когда потерял голову из-за горожанки, когда сам начал надевать их мерзкие, как ты говоришь, одежды и проводить время в ужасных каменных домах!
Я вскинул голову и посмотрел ему прямо в глаза.
– Я прислан не для того, чтобы обмениваться упреками. Что сделано, то сделано. Ваш некогда несчастный, а теперь счастливый брат спрашивает,
Он дернулся.
– Почему мне?
Принцесса тоже смотрела с высокомерным удивлением. Элеонора Гордая, вспомнил я ее прозвище. Точнее не скажешь…
– Ему он не нужен, – ответил я.
– Почему?
– Он нашел ту женщину с волосами из красного огня, – напомнил я. – И намерен остаться с нею в ее королевстве. Тем более, что король там уже немолод…
Я сделал многозначительную паузу, Элькреф пробормотал:
– Как мы похожи с братом, просто удивительно. Хотя мне повезло, я не гонялся за любимой женщиной десять лет по раскаленным пескам, степям и горам.
Принцесса Элеонора снисходительно улыбнулась. Я посмотрел на нее, стараясь не замечать ее великолепия, только я и могу оценить в полной мере, она снова смерила меня холодным взглядом.
– Каков будет ответ? – потребовал я.
Элькреф с несчастным видом оглянулся на валькирию.
– Прошло много времени. Я нашел гораздо больше, чем потерял. Не знаю, стоит ли вообще начинать? И что я выиграю, кроме трона, который мне тоже не нужен?
Я покосился на принцессу.
– Хотя бы уважение этой женщины.
Он вспыхнул, рука метнулась к поясу, где полно колец для ножен, однако все болтаются, как бесполезные украшения.
– Да как ты смеешь?
Я спесиво выпрямился.
– Я воин, благородный… надеюсь, ярл. И не из вашего племени. Так что не связан никакими клятвами и обетами. Вы подумайте над ответом. Надеюсь, он будет достоин ярла, а не… гм… как бы это помягче… горожанина. Мой конь устал за долгую дорогу, мы подождем.
Принцесса милостиво наклонила голову, голос ее прозвучал ровно, словно скользил по льду высокогорного озера:
– Иди отдыхай.
Я сделал над собой усилие и остался, подыгрывая Элькрефу. Элькреф понял, досадливо поморщился и сказал сухо:
– Тебе покажут свободные комнаты в доме для гостей короля. И еще…
Голос его прозвучал странно, я уже было отступил, намереваясь уйти, но тут повернулся к ярлу.
– Да?
Он проговорил несколько смущенно, так мне показалось:
– Десятник, ты верен обычаям своего племени, это хорошо. Но ты видишь город… неверно. Отдыхай, пока я обдумаю ответ брату. Побывай в городе, пообщайся с людьми…
Я поморщился.
– С глиноедами?
Он сказал мягко:
– Мы можем называть их хоть камнегрызами, но от этого они камни грызть не станут, как сейчас не едят глину. Не спеши, чтобы я не отвечал брату по первому зову сердца, а обдумал
Я сказал надменно:
– Разве не сердце важнее?
– Сердце указывает общий путь, – ответил он уклончиво, – а как по нему идти – решает голова. Иди, отдыхай. Ты здесь гость, не слуга, никто над тобой не хозяин.
Я задрал нос, выпятил нижнюю челюсть и сказал заносчиво:
– Еще бы.
Он с непонятной усмешкой смотрел, как я без поклона повернулся на месте, вольный человек, а любой поклон могут истолковать как подчинение или заискивание, что для гордого сына степей хуже ножа у горла.
Глава 4
Задний двор огромный, но изрядно загроможден множеством хозяйственных построек, начиная от простой пекарни и заканчивая роскошными конюшнями для лошадей благородного сословия. Колодцев два, оба крытые, уже роскошь, помост и тяжелые деревянные колодки из двух половинок с отверстиями для головы и рук, длинная коновязь для лошадей слуг-гонцов…
Домик для гостей совсем не домик, а массивное здание в три этажа, комнаты крохотные, но чистые, с богатой мебелью, король своих гостей балует, понимает, именно они создают репутацию в соседних королевствах. Мне указали на свободные, я выбрал самую неудобную, из нее не видно двор, зато и меня не увидят, если вдруг восхочу в темную ночь выбраться через по-южному широкое окно.
В комнате ничего двигать не стал, хотя кровать слишком близко к окну, опасно, стол маловат, просто сложил вещи, плеснул в лицо водой из таза и вышел во двор.
Среди типичной челяди дважды промелькнули, нет, уже трижды, явные варвары-кочевники. Все трое обнаженные до пояса, крепкие, загорелые, с разнесенными в стороны плечами. Штаны кожаные, на широких поясах ножи и всякая блестящая хрень, которую мужчины обожают больше, чем женщины.
Похоже, процесс интеграции в этом королевстве зашел намного дальше, чем у соседей и вообще в среднем по Гандерсгейму. Кроме этих трех я заприметил еще двух, одетых так, что сразу и не отличишь от горожан. Скорее всего, одни завели друзей среди горожан и бывают у них частенько, балдея и оттягиваясь от прелестей суровой жизни, а другие, соблазненные несравнимо более высоким уровнем автохтонов, уже и породнились с местными…
Кстати, породниться с ними проще, нигде в Гандерсгейме я не видел заносчивых рыцарей, надменных лордов, церковных служителей, которые тоже делят на «своих» и «чужих» в зависимости от веры. Нет даже намека на благородное сословие, если не считать королей и сановников, которые тоже похожи просто на очень богатых торговцев.
То ли варвары их истребили, то ли подобное отпало за необходимостью, когда в руках горожан осталось только ограниченное самоуправление. Не только рыцарей нет, нет вообще хорошо вооруженных и закованных в стальные латы людей, если не считать городскую стражу, призванную следить за порядком среди своих же горожан, да королевскую охрану.