Ричард Длинные Руки – властелин трех замков
Шрифт:
— Что? — переспросил я.
— Пятеро нас, — пояснил Альдер. — Наш монашек-то не робкого десятка.
Облачко пыли приближалось, из него вынырнул на скачущем муле брат Кадфаэль. Он без устали понукал животное, и мул не мчится, а летит, только из-за коротких ног уступил гонку с горячими конями. Я уже чуть было не предложил пересесть на одного из аргамаков, ведь в запасе два редких скакуна, но вспомнил про церковные запреты, сказал сердито:
— Ну и сглупил ты, брат!
— Все в руце Божьей, — ответил брат Кадфаэль, запыхавшись.
— Бог-то Бог, — проворчал я, — да и сам… того,
Он посмотрел в глаза кротким взором, но я увидел и укор. Мне ли говорить об опасности тому, что с креста читал проповеди о милосердии и пел псалмы?
К счастью, единственный шатер расположился на той стороне долины, вожак нападающих демонстрирует своим и осажденным, что не страшится вылазки, мы пустили коней в галоп, чтобы не отвечать на вопросы, да нас и не спрашивали, каждый занят делом, мы неслись через лагерь, мечи в ножнах, а руки на виду, морды стараемся сделать ликующими.
То один, то другой поднимали головы, группа воинов попробовала остановить нас, я отмахнулся:
— Некогда, некогда!.. Важное сообщение!
Зайчик попер грудью, угрожая стоптать, перед ним расступились, мы помчались в сторону шатра. Трое крепышей с мечами наголо охраняют вход, но, думаю, предводитель вряд ли отсиживается в такую минуту, я прокричал на ходу:
— Важное сообщение! Кому…
Один из телохранителей указал в сторону ворот. Там ударный отряд колотил бревном в ворота, что все еще держатся, сверху сыплются камни, льется кипящая вода и горячее масло, летят стрелы. Воинов с бревном прикрывает отборный отряд с единственным рыцарем во главе, во всяком случае, этот гигант в полных рыцарских доспехах распоряжается, сам лезет в опасные места, на него валят целые глыбы, он лишь содрогается от ударов, но упрямо прикрывает огромным щитом таранщиков.
Мы неслись в их сторону, затем я крикнул:
— Теперь все зависит от скорости!.. Не останавливайтесь!
— А вы? — крикнул Альдер в беспокойстве.
Клотар тоже оглянулся, но смолчал, хотя в глазах тот же вопрос.
— Я догоню, — ответил я громко. — Ну, черепахи!
Я пропустил их вперед, оставшись в арьергарде, а затем поскакал к рыцарю. Пес весело несся рядом, забегал то справа, то слева. Едва я появился у ворот, в меня тоже полетели стрелы. Хорошо, этим понятно, с кем я, Зайчик остановился в пяти шагах от рыцаря, я прокричал:
— К тебе на помощь идет отряд барона Маркшейдера!
Рыцарь оглянулся, крикнул разозлено:
— Какого дьявола… Кто такой Маркшейдер?
Пес подпрыгнул, испугав его коня так, что рыцарь едва не вылетел из седла, а я воскликнул ликующе:
— Мой господин, сейчас я его встречу и приведу! У тебя будет войско вдвое больше!
Развернув Зайчика, я пустил его вскачь, пес понесся рядом, а потом, видя, куда скачем, обогнал и присоединился к самому последнему из отряда, брату Кадфаэлю.
Зайчик набирал скорость, я старался, чтобы несся как очень хороший скакун, пусть даже самый лучший в мире, но все-таки ничего волшебного. Несмотря на то что почти все защитники сосредоточились над воротами, все же с угловой башни в нашу сторону полетели стрелы. Будь наш отряд намного крупнее, защитники перебросили бы сюда
В брата Кадфаэля не стреляли, монашеская ряса и отсутствие оружие служат лучшей защитой, а Ревель выпал из седла, распластался, попробовал встать на колени, я сбавил скорость, нагнулся и с усилием подхватил его к себе на седло. На мгновение нахлынула слабость, но тут же ушла, а Ревель захрипел, выплюнул сгусток крови и сказал с изумлением:
— Надо же… И без всяких амулетов?
— Вера — лучший амулет, — сообщил я строго. — Верь и ты… Ах, черт!
— Не богохульствуйте, ваша милость, — напомнил Ревель радостно.
— Да пошел ты…
Я собирался выдернуть стрелу, но ускоренный метаболизм вытолкал стрелу, еще две больно клюнули в спину, но вскоре и там боль ушла. Клотар и Альдер с братом Кадфаэлем ждали на той стороне долины вне досягаемости стрелков. Из нападающих, наконец сообразив, что их в чем-то провели, за нами погнались десятка два всадников, но на этот раз на башню прибежали новые лучники, и мы содрогнулись, видя, как скачущих воинов буквально секунд за десять изрешетили стрелами. Несколько коней выбежали из пыли, двое-трое вскоре остановились, но пятеро продолжали намеченный бег, пока не выполнили волю пославших их всадников: догнали нас.
— Ну вот, — сказал я Ревелю, — выбирай. Все твои.
Альдер прохрипел:
— Лучше бы меня сшибли…
— Жадничать нехорошо, — укорил я. Подъехав, дотянулся до его плеча. — Ого, тебя хорошо поклевали…
Пока заживлял раны Альдера, Клотар отшвырнул истыканный стрелами щит, подъехал к коням, деловито осматривая притороченные к седлам круглые щиты. Выбрал один, пофыркал, попробовал продеть руку под ремень, выругался, бросил в пыль. Наконец выбрал, пусть не самый красивый, но широкий, с металлическими полосами крест-накрест и по всему ободку.
Я посматривал на него искоса. Шел первым, в него стреляли в первую очередь, но ухитрился все стрелы принять на щит, не ранен. Во всяком случае, не жалуется, да и я не вижу ни царапины. Снова убеждаюсь, насколько был прав Марквард, называя его сильнейшим во всем баронстве, а то и в королевстве.
Ревель выбирал коня долго, а потом еще вознамерился тащить остальную четверку в качестве заводных. Ему молча сочувствовали, но не спорили, когда я велел с остальных снять седла, уздечки и пожаловать, как донскому казачеству, вольную, пусть-де дадут начало породе мустангов или хотя бы лошадке Пржевальского. Эти простые кони только замедлят погоню, мы на своих скоростных скакунах вот-вот догоним Грубера, вернем леди Женевьеву, хочет того или не хочет, какой настоящий мужчина спрашивает женщин, чего хотят, это только слабые общечеловеки стараются быть приятными во всех отношениях, даже сами с готовностью — в женскую позу, но мы, настоящие мужчины, делаем то, что нужно, а не то, чего от нас хотят.