Ричард Длинные Руки – воин Господа

Орловский Гай Юлий

Под ногами в самом деле слегка пружинило, будто я ступал по тончайшей придорожной пыли. Иногда я слышал легкий треск рвущейся паутины, дважды по мне пробежали торопливые мохнатые лапы. Я вздрагивал, покрывался липким потом. К счастью, без доспехов, в простой рубашке, иначе железо гремело бы на мне, как падающая под Ван Даммом посудная лавка.

Из ниши совершенно бесшумно вышел человек. Я вздрогнул, волосы встали дыбом. Этого я не заметил, а теперь чересчур близко, чтобы бросать молот.

– Сэр, – произнес он ровно, и я увидел, как острие меча поднялось

и уперлось мне в живот, – сюда заходить не велено.

– Правда? – сказал я торопливо. – Наконец хоть один человек!.. Слушай, я совсем заблудился. Я не разбираюсь в этих замках, в моем селе только у старосты был дом из трех комнат, а мы так и вовсе спали все пятеро в одной, да еще и корова…

Он смотрел недоверчиво, я боялся сделать хотя бы движение, только говорил быстро и как можно искреннее, добавляя в голос тепла, испуга, радости, что встретил вот наконец человека, что спасет, выведет, обогреет…

– Сюда нельзя, – повторил он неуверенно. – Я не знаю, как вы прошли сюда… Ладно, поворачивай и дуй обратно.

– Обратно? – вскрикнул я в испуге. – Так я оттуда пришел! Там паутина, сырые подвалы!.. Ты мне скажи, где я ошибся, где не там свернул?

– Обратно, – повторил он строже, но тем же негромким голосом. – Или я проткну тебе кишки.

– Хорошо, хорошо, – сказал я испуганно. – Я ухожу. Я не знал, что в этом замке такие правила строгие…

Он следил, как я пячусь, а когда я отошел шагов на пять, он кивнул и снова вдвинулся в тень. Я отступил еще чуть, развернулся и прошел пару шагов, одновременно срывая с пояса молот.

– Убей, – прошептал я мстительно. – Убей!

Молот исчез в темноте. Послышался глухой стук. Когда молот понесся обратно, я ухватил за рукоять и ощутил, что, кроме липкой жидкости, там и каменная крошка, словно молот вообще размазал предателя по стене.

Эти переходы меня замучили, к тому же слишком часто из таких же темных ниш, по которым нырял я, высовывался человек, что-то спрашивал Джона Дэя и королеву, кивал и снова отступал в тень. Всякий раз я чуть погодя метал молот, ловил и торопливо догонял пару, страшась, что в этот раз не успею и буду обречен скитаться здесь вечно, спрашивать пароли и степень допуска. Наконец спуск, еще один коридор, богатый и строгий. Дальше комната, дверь, два стражника.

Барон открыл дверь перед королевой, а когда за ними захлопнулись двери, стражники поставили копья и сошлись с таким видом, словно один другому давал прикурить от спички, загораживая ее от ветра ладонями. Я метнул молот, страстно желая, чтобы он сразил обоих, выхватил меч и бросился через освещенное пространство.

Молот, возвращаясь, ударил в ладонь и замедлил мой бег, но второй страж только-только выкарабкивался из-под упавшего на него трупа. Я торопливо махнул мечом, удар получился кривой, но все равно рассек шею и плечо. Страж захрипел, упал, из разрубленной шеи хлестала под напором широкая струя крови и одновременно выходил воздух, из-за чего кровь рассеивалась струей, как из поливальной машины.

Я распахнул дверь, свет множества

светильников показался чересчур ярким, тут же торопливо метнул молот в ближайшего мужика с двумя короткими мечами на поясе. Шартреза двигалась наискось от двери шагах в пяти, между нею и распахнутой дверью находились красивый молодой рыцарь и элегантная женщина. Молот еще летел в сторону рыцаря, когда Шартреза, уронив бокал, помчалась, оттолкнув жену рыцаря, в сторону распахнутой двери.

Я поймал молот, швырнул снова, вложив в бросок всю силу:

– Сокруши!

В зале слышались крики, шум, лязг выхватываемых из ножен мечей. Молот ударил в главную колонну с такой силой, словно взорвалась крылатая ракета. Середина каменного столба исчезла в облаке белой пыли. Осколки брызнули, как блестящие сосульки. Тут же сверху раздался страшный треск.

Королева выбежала с растрепанными волосами. Я ухватился за створку ворот, но Шартреза другую половинку подвела еще раньше. Я успел опустить в скобы толстое бревно засова, с той стороны замолотили кулаками, начали стучать мечами. Пол под ногами задрожал. Треск стал громче.

– Все! – прокричала она. – Уходим!

Я побежал следом, каменный пол трясся и вздрагивал. Когда мы пробежали весь длинный коридор и оказались возле поворота, за спиной раздался жуткий треск, хлопок. Массивные ворота вылетели, словно пробка из бутылки. В коридор выкатились огромные глыбы и остановились, а в проеме ворот застряли глыбы побольше.

Мы торопливо повернули, и воздушный кулак ударился в стену, а нас только мягко толкнуло в спины отраженной боковой струей.

Шартреза тяжело дышала, лицо ее было смертельно бледным.

– Погоди, – произнесла она с усилием. – Чуть… отдышусь. Ты… хорошо все сделал.

– Как вы и велели, – ответил я.

Дыхание из меня тоже вырывалось горячее, словно я наглотался красного перца. Я поддержал королеву под локоть. Она бледно улыбнулась, но глаза оставались строгими.

– Никому, – предупредила она.

– Но король…

– У него и так хватает забот, – сказала она твердо. – Для него будет слишком большим ударом, что его хотели сместить даже такие люди, как лорд Ундинг, барон Щарг де Горт и конт Мендель. Он считал их личными друзьями… Мерзавцы!

Я спросил:

– А король не удивится, что такой обвал… хотя, конечно, сейчас не до обвалов. И не до исчезновений. Вы правы, Ваше Величество. Вы проделали все с великой отвагой.

Она отмахнулась.

– С великой скорбью, ибо я христианка. Мне до последней минуты не хотелось, чтобы так совершилось. Я со всеми переговорила… и увидела, что их души закрыты для слова истины. А бароны так и вовсе действовали как слуги дьявола…

– Соблазнами?

Она устало кивнула.

– Мерзавцы!.. Что они мне предлагали, скоты!.. Всего лишь быть королевой. Ничтожества. В то время как я сейчас – царица всего мира, ибо меня любит такой замечательный человек, как наш король… И я никогда-никогда… Впрочем, ты еще молод, сэр Дик. Тебе этого пока не понять.