Ричард II
Шрифт:
Чтоб, в заговор вступив или стакнувшись,
Противу нас или державы нашей,
Иль наших подданных злоумышлять.
Болингброк
Клянусь.
Норфолк
Клянусь не нарушать запрета.
Болингброк
Мы расстаемся, Норфолк, как враги.
Когда бы нам король позволил, — ныне
Блуждала бы одна из наших душ,
Из бренной плоти изгнанная
Как изгнана теперь отсюда плоть.
Покайся же в измене, уходя:
Далек твой путь, так не бери с собой
Тяжелый груз — души преступной бремя.
Норфолк
Нет, Болингброк! Пусть, если я изменник,
Из книги жизни вычеркнут меня,
Пусть бог меня отринет, как король!
Но что такое ты, — то знают трое:
Бог, ты и я. Боюсь, король узнает
Об этом тоже, — на беду свою.
Прощай, мой государь! Передо мной
Открыт весь мир, закрыт лишь край родной!
(Уходит.)
Король Ричард
Через кристалл твоих очей мы, дядя,
Зрим сердце сокрушенное твое.
Твою печаль уважив, сократим
Мы срок изгнанья на четыре года.
(Болингброку.)
Шесть хладных зим пройдет, — и в отчий дом
Ты вступишь; милость мы тебе вернем.
Болингброк
Какой огромный срок — в едином слове!
Четыре смены долгих зим и лет!
Но рек король, и вот — их больше нет.
Гант
Я повелителя благодарю:
Заботясь обо мне, изгнанье сына
Он на четыре года сократил.
Но от того, увы, мне мало пользы:
Покамест, месяцем сменяя месяц,
Шесть лет, ему назначенных, пройдут,
Иссякнет масло в старой сей лампаде;
Ее фитиль день ото дня короче,
Угаснет он во мраке вечной ночи.
Не встретить вновь мне сына своего,
Слепая смерть не даст узреть его.
Король Ричард
Тебе умножит годы провиденье.
Гант
Но ты не властен дать мне и мгновенья!
Ты в силах годы жизни сократить,
Учи так рассуждать свою нужду.
Нужда благоразумней всех достоинств.
Считай, что не король тебя отринул,
А ты его. Печаль гнетет сильней
Того, кто ей покорно поддается.
Считай, что ты не изгнан королем,
Но мною послан для деяний славных.
Предположи, что зачумлен здесь воздух
И ты бежишь в иной, здоровый край.
Представь, что все, чем дорожит душа,
Не там оставил ты, где жил доселе,
Но встретишь там, куда направишь путь.
Вообрази, что птицы — музыканты,
Что
Что васильки — толпа красавиц юных,
А странствие твое — веселый танец.
Того, кто насмехается над горем,
Кому лишь бодрость светлая близка,
Не станет грызть строптивая тоска.
Болингброк
О! Разве, думая о льдах Кавказа,
Ты можешь руку положить в огонь?
И разве утолишь ты жгучий голод,
Воображая пиршественный стол?
И разве голым ляжешь в снег январский,
Себе представив летнюю жару?
Нет! Если вспоминаешь о хорошем,
Еще острее чувствуешь плохое!
Тоска так больно потому грызет,
Что от ее укусов кровь нейдет.
Гант
Ступай, мой сын. Ты молод, чист душою.
Я б не грустил, когда б я был тобою.
Болингброк
Прощай, родная Англия! Прощай!
Еще меня на ласковых руках,
Как мать и как кормилица, ты держишь.
Где б ни скитался я, — душа горда:
Я — англичанин, всюду и всегда!
Уходят.
СЦЕНА 4
Там же. Зал в королевском замке.
Входят король Ричард, Бегот и Грин в одну дверь, Омерль — в другую.
Король Ричард
(Беготу и Грину)
Да, мы заметили…
(Омерлю.)
Кузен Омерль,
Так что же, — долго пробыли вы вместе
В пути с великим вашим Херифордом?
Омерль
С великим, как назвали вы его,
Мой путь совместный был не так велик:
Расстались мы на первом перекрестке.
Король Ричард
Что ж, был обилен ток прощальных слез?
Омерль
О, что касается меня, — ничуть.
Лишь резкий ветер, дувший нам навстречу,
Одну слезинку выдавил из глаза,
Прощанье тем неискреннее скрасив.
Король Ричард
Что, расставаясь, молвил наш кузен?
Омерль
Сказал мне: «До свиданья!»
А так как сердцу моему претило,
Чтоб мой язык те осквернил слова,
Я, сделав вид, что горем обессилен,
Слова в могиле скорби схоронил.
О! Если б «до свиданья» удлинило
Изгнанье краткое его на годы,