Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

Флори Жан

РИЧАРД МЛАДШИЙ, ГРАФ ПУАТУ (1174-1183)

Подчинение или присоединение?

В конце 1174 г. Ричард извлек урок из поражения: на данный момент он был не в состоянии помериться силами с отцом. Итак, он подчинился, как и его братья, и сохранил тем самым хотя бы часть своей власти в Аквитании под надзором Генриха II, которому он принес оммаж. Отец и сыновья после воссоединения отпраздновали Рождество в Аржантане. Ричард казался достаточно искренним и преданным сыном, чтобы отец доверил ему усмирение Аквитании^{1 [97]} .

97

1 Robert de Torigny. Chronica. P.. 524; Roger de Hoveden. Chronica, II, 83; Gesta Henrici, I, 81; о фактах, рассказанных в этой главе см. Norgate К. England under the Angevin kings. P. 169.

Такая резкая перемена дала основание части историков для различных комментариев. Некоторые сочли возможным приписать этой перемене некую психологическую нестабильность Ричарда, нерешительность, легкость, с какой он мог менять мнение^{2 [98]} . При этом они ссылались на прозвище «Ос е No» («Да и нет»), которое ему дал один из его друзей-мятежников, впоследствии ставший его противником, рыцарь-трубадур Бертран де Борн^{3 [99]} .

Впрочем, последний и сам был склонен к быстрым переменам ради собственной пользы: он любил войну и пытался таким образом получить замок Отфор, который оспаривал его брат Константин. Впрочем, некоторые исследователи напротив расценивают прозвище «Да и нет» как свидетельство решительности, не отягченной какими-либо колебаниями в отношении всех дел, в которые ввязывался Ричард^{4 [100]} . Этот тезис вызывает одобрение Дж. Джилингема, верного защитника своего героя. По его мнению, Бертран де Борн дал это определение «не потому, что у Ричарда был изменчивый или непостоянный характер, а потому, что тот был немногословен, потому, что он шел прямо к цели и не нуждался в подбадривании»^{5 [101]} . Другие историки видят в прозвище намек на недостаточную скрупулезность в соблюдении своего слова, что сближает его портрет с той характеристикой, которую Вальтер Man дал его старшему брату Генриху, представлявшему, по его мнению, идеальную модель вероломства^{6 [102]} . На самом деле интерпретация прозвищ, данных Бертраном де Борном сыновьям Генриха II, не такая уж простая задача: например, не совсем ясно, почему он называет «Речником» молодого короля Генриха, и лишь можно догадываться о причинах возникновения прозвища «Расса» для Жоффруа^{7 [103]} . В таких условиях лучше не слишком-то полагаться на эти изыскания. Ко всему прочему, прозвища Бертрана де Борна могли быть достаточно субъективны и не иметь реальных оснований.

98

2 Это, в частности, тезис Pemoud R. Richard Coeur de Lion. Paris, 1988. P. 41.

99

3 О конфликтах между Ричардом и лимузэнскими баронами, и о роли, которую в них сыграл Бертран де Борн, см. старое, но все еще актуальное исследование Boissonade Р. Les comtes d’Angouleme, les liques feodales contes Richard Coeur de Lion et les poesies de Bertrand de Born (1176-1194) // Annales de Midi, 7, 1895. P. 275-299, дополненные и исправленные в Gouiran G. L’amour et la guerre. L’ceuvre de Bertrand de Born. Aix-Marseille, 1985.

100

4 Это тезис Курта Льюинта (Old Provencal miscellany, 4: the pseudonym, 38, 1943. P. 113-114), который был принят Шофелем (Choffel. Richard Coeur de Lion. Paris, 1985. P. 75.

101

5 Gillingham J. Richard Coeur de Lion. 1996. P. 324.

102

6 Walter Map. De nugis curialum, dist. IV, с. I / Ed. and transi. James M. R. Oxford, 1983; другой перевод — на французский язык: Bates А. К. Gautier Map: contes pour les gens de cour. Paris-Brepols, 1993. P. 222-223; мне кажется что Гуиран (Gouiran G. L’amour et la guerre. P. LXVIII) путает здесь Генриха Молодого с Ричардом.

103

7 «Был ли это намек на тот факт, что принц приехал из-за моря?», спрашивает издатель Бертрана де Борна, Гуиран (Gouiran G. L’amour et la guerre. P. LXVIII). Выбор «Расса» кажется менее туманно: это прозвище могло намекать на разногласия, разделение, и было применимо к любому из братьев, даже к отцу.

Ясно одно: к этому времени Ричард создал видимость полного добровольного подчинения отцу, который, со своей стороны, позаботился о смягчении чувства обиды у побежденных сыновей, особенно у Ричарда. Генрих II сам решил усмирить Анжу, Жоффруа (правда, под присмотром Роланда Динана^{8 [104]} ) отправил для выполнения той же миссии в Бретани и поручил Ричарду, герцогу Аквитании, которого чаще упоминают в источниках как граф Пуату, навести порядок в своем регионе.

104

8 Robert de Torigny. Chronica. P. 524.

Эта кампания. усмирения Аквитании оказалась нелегкой. Ричарду предстояло наказать мятежников, его бывших союзников, в первую очередь сократить их влияние и обезвредить, разрушив их замки. Число замком было значительным, к тому же они были построены из хорошего камня, как было принято уже больше века в этих областях. Некоторые недавно были восстановлены, а их оборонительные укрепления улучшены, стены укреплены, к ним пристроены выступающие вперед башни, позволяющие лучникам и арбалетчикам стрелять в нападающих, пытающихся подкопать стены или приставить к ним лестницы. Чтобы захватить подобные фортификации, были необходимы новые методы и средства, которыми Ричард не располагал. Самым эффективным способом захвата замка был подкоп. Для того чтобы его осуществить, необходимо было прокопать под основанием башни галерею и соорудить подпорки из дерева, которые затем поджигались, способствуя обвалу части стены и образованию бреши для атаки осаждающего войска. Но такое проникновение требовало много времени и было рискованным, а порой и невозможным из-за вырытых у стен водяных рвов. Другой метод состоял в штурме с деревянных передвижных башен, превышавших по высоте башни противника. Можно было также обстреливать крепостные стены с помощью различных орудий — катапульт, балист, мангоно, тарана. Все эти методы были опасны и стоили многих человеческих жизней. Оставалась осада, лишавшая гарнизон помощи и продовольствия, однако она тоже требовала времени, так как замки были оснащены источниками воды и запасами пищи, кормом для скота, который в случае необходимости сгоняли в одно стадо и укрывали в крепости, если поля не находились за пределами стен, как часто бывало в укрепленных городах. Кроме атаки, к которой прибегали в последнюю очередь, крепость часто пытались захватывать хитростью, проникая туда через тайные ходы, или выманивая за пределы стен весь или часть гарнизона, или добиваясь капитуляции обещаниями оставить всех в живых или, наоборот, запугивая, разоряя окрестности, сжигая соседние села, вырезая или калеча население противника.

Ричард совершал чудеса в ходе этой кампании, получив вскоре репутацию доблестного воина. Здесь он заслужил свое прозвище Львиное Сердце. Его первый знаменательный успех — взятие в августе 1175 г. Кастильон-сюр-Ажан, который он захватил после двух месяцев осады, вынудив гарнизон капитулировать с помощью своих осадных орудий. Он взял в плен тридцать рыцарей и многочисленных сержантов и приказал сразу же разрушить до основания стены замка^{9 [105]} . Весной 1176 года он выступил против других сеньоров, таких как Вульгрен Ангулемский, только что вторгшийся в Пуату^{10 [106]} , или Эмар Лиможский, который перешел в другой лагерь и, верный до сих пор Генриху, поднял восстание^{11 [107]} . Перед тем как начать против них борьбу, Ричард обратился к отцу за помощью и советом: он получил достаточно средств, чтобы набрать армию наемников, с которой он победил в мае возле Сен-Мэгрена армию восставших баронов Лимузэна и Ангулема, которая также состояла большей частью из брабанцев. Впрочем, это была единственная настоящая битва Ричарда в этой экспедиции, и вообще до крестового похода^{12 [108]} . Затем он направился в Лимож, который капитулировал в июне.

105

9 Gesta Henrici, I, 81; Roger de Hoveden. Chronica, II, 83.

106

10 Raoul de Diceto. Opera historica, 406.

107

11

Согласно Джилингему (Gillingham J. Richard Coeur de Lion. P. 110) это восстание не было продолжением восстания 1173 года, и поворот Эмара является результатом разочарования его надежд на наследие английского трона, на имя его жены Сары, старшей дочери Рено, который умер накануне нового, 1174 года. Этот Рено был внебрачным ребенком Генриха II и был графом Корнуэльским. После его смерти Генрих отобрал его земли в Англии и Нормандии, чтобы передать их своему сыну, Иоанну Безземельному.

108

12 Gesta Henrici, I, 120.

Перед тем как двинуться на замки графа Ангулемского, Ричард вернулся в Пуатье, где получил помощь от своего брата Генриха. Генрих попросил у отца разрешения отправиться паломником в Сантьяго де Компостела, но Генрих II разубедил его и направил на помощь к Ричарду^{13 [109]} . Два брата вместе осадили Шатонеф, который захватили через две недели. Однако вскоре они расстались, возможно, не в очень хороших отношениях. Генрих, по-видимому, чувствовал себя несколько униженным, выступая по отцовскому предписанию лишь помощником младшего брата в усмирении территорий, которые не представляли для него никакого личного интереса. Возможно, если верить Жоффруа де Вижуа, Генрих завидовал (он любил показывать себя «скорее расточительным, чем щедрым» и должен был для этого постоянно выпрашивать у отца деньги) своему младшему брату, который имел в своем распоряжении достаточно средств, чтобы одержать над ним верх и в щедрости, и в великолепии^{14 [110]} . Уже здесь были видны первые причины разногласий, которые впоследствии настроили братьев друг против друга. В августе 1176 г. им обоим было поручено сопровождать свою младшую сестру одиннадцатилетнюю Жанну, в Сен-Жиль-дю-Гард, чтобы передать ее в руки будущего мужа, Вильгельма, короля Сицилии. Генрих сопровождал ее от Нормандии до Пуату, а Ричард провез ее в целости и сохранности через Аквитанию. Свадьба состоялась в Палермо 9 ноября.

109

13 Gesta Henrici, I, 115.

110

14 Geoffroy de Vigeois. Chronicon / Ed. Labbe P. Paris, 1657. P. 335.

Итак, Ричард продолжил борьбу с восставшими замками уже в одиночку. Он осадил Лимож, где собралась большая часть мятежников. Против всякого ожидания, они капитулировали через шесть дней после начала осады. Гийом Ангулемский передал Ричарду город и большую часть замков.' Ричард отправил к своему отцу побежденного графа и еще нескольких заложников и пленников в знак послушания; Генрих сделал ловкий ход, отправив их обратно в распоряжение Ричарда^{15 [111]} .

111

15 Roger de Hoveden. Chronica, II, 93; Gesta Henrici, I, 121; о смысле этих отправлений пленных см. Strickland, War and Chivalry. P. 188.

В конце 1176 г., в то время как Генрих II отмечал Рождество в Ноттингеме в кругу своих сыновей, Ричард встретил свой первый Новый год в Бордо. Некоторое время спустя он предпринял новую акцию усмирения, призванную обеспечить безопасность на дороге в Сантьяго де Компостела, по которой собирался ехать его брат Генрих и, возможно, их отец. Стало известно, что многие пилигримы были ограблены разбойниками и староетами баскских и наваррских деревень. В начале января 1177 г. Ричард пошел на Дакс, принадлежавший в то время графу Центулу де Бигорру, и очень быстро им овладел; затем он взял Байонну, захватил замок Святого Петра и, наконец, разрушил крепость, возведенную басками и наваррцами возле порта Сиз, откуда они грабили и нападали на паломников. Он вынудил эти общины свободно пропускать пилигримов, не взимая плату и без грабежа. Потом, в полной уверенности, что полностью усмирил регион, Ричард 2 февраля возвратился в Пуатье и распустил своих наемников. Это было ошибкой: эти вояки, оставшись без жалованья, тотчас же принялись грабить местное население, разоряя Лимузэн, пока 21 апреля в Мальморе не были побеждены и перебиты возмущенными жителями, собравшими народное ополчение во имя мира Божьего^{16 [112]} . Бернард Итье назвал это событие «резней в Мальморе», что очень точно передавало ожесточенность схватки, вызванной страхом и перенесенными унижениями^{17 [113]} .

112

16 Gesta Henrici, I, 131-132. Geoffroy de Vigeois. Chronicon // HF, XI, 446; Бернард Итье называет эти события «резней в Мальморе».

113

17 Bernard Itier. Chronique / Ed. et trad. Lemaitre. Paris, 1998. P. 25.

Генрих Молодой по просьбе отца вмешался в дела сеньории Шатору, чей владетель, сир Рауль де Деоль, умер, оставив единственную трехлетнюю наследницу. Генрих II требовал опеки над ребенком по праву сюзерена, но семья девочки отказывалась и приготовилась к сопротивлению. Старый король решил наказать их и приказал Генриху (а не Ричарду, от которого, как герцога Аквитанского, зависела сеньория Шатору) собрать армию в Нормандии и Анжу, чтобы захватить сеньорию, потом и сам прибыл на континент, чтобы лично разрешить это дело. Генрих II захватил наследницу Деоля и отправил ее «полупленную» в Шинон. Позднее ее выдадут замуж за* одного из баронов Плантагенета.

Уверившись, что в его «империи» наведен порядок, Генрих воспользовался тем, что стоит во главе большой армии, чтобы отправить Людовику серию требований, безосновательных с юридической точки зрения. Он требовал, чтобы король Франции отдал ему французский Вексен, который он намеревался сделать частью приданого Маргариты, а также Бурж и Берри, как приданое Аэлис, невесты Ричарда; к тому же он потребовал, чтобы Капетинги отказались от своих претензий на Овернь^{18 [114]} . Это был настоящий ультиматум, « Людовик отдавал себе в этом отчет. Его ответ был юридически обоснован: Аэлис уже семь лет находилась у Генриха, а свадьба так и не была сыграна. Это казалось подозрительным: ходили слухи, что Генрих сделал девочку своей сожительницей. Людовик поделился своими опасениями с кардиналом Петром, представителем папы Александра III во Франции. Последний поручил приказать королю Англии под страхом отлучения либо заключить этот брак, либо вернуть королю Франции принцессу с приданым. На этом основании Людовик обвинил Генриха в Плохом обращении с Аэлис и потребовал немедленной свадьбы. У Генриха не было ни малейшего желания отказываться ни от приданого, ни от молодой девушки. 21 сентября 1177 г. возле Нонанкура он пообещал, что свадьба Ричарда и Аэлис состоится^{19 [115]} . Чтобы скрепить договор, оба короля поклялись в дружбе и заявили, что вместе отправятся в крестовый поход. На самом деле речь шла о временном соглашении, поскольку Генрих II не мог идти наперекор решениям понтифика, дабы не настраивать против себя общественное мнение и Церковь. В действительности же Генрих попытался блефовать, но провалился. Он пообещал отомстить аквитанским мятежникам, начав с сиров Деоля, из-за которых он и прибыл на континент.

114

18 Gesta Henrici, I, 168; о вопросах, связанных с этим дарением см. Kessler U. Richard I. S. 29.

115

19 Согласно Ховдену (Roger de Hoveden. Chronica, II, 143), заключение предусмотренного брака зависело от условий — от эффективной передачи приданого. См. также Mattheu Paris, II, 300.