Ричард Львиное Сердце

Измайлова Ирина Александровна

Дальше Мария действовала только под влиянием этого ужаса, желая как можно скорее спуститься туда, к Ричарду, и помочь ему, если это было ещё возможно. Она оторвала ноги от каменной кладки, охватила ими верёвку и скользнула вниз. За несколько мгновений она одолела спуск, затем конец верёвки вырвался из рук. Мария упала с высоты в две туазы, мягко согнув колени, ткнулась ступнями в землю, опрокинулась на спину и вскочила, не чувствуя боли ни в ногах, ни в ободранных о верёвку ладонях.

— Ваше величество! — отчаянно закричала она.

Новая

вспышка — и женщина увидела тело, распростёртое совсем рядом с нею. Голова Ричарда была запрокинута, глаза закрыты. Он не слышал её крика, не почувствовал, как она схватила его за руку, как приложила щёку к его груди. Марии показалось, что она ощущает под железом кольчуги слабые толчки, но, возможно, ей мешало вслушаться бешенное биение собственного сердца.

На стене пылали уже десятки факелов. Дождь почти прекратился и потому не гасил огня. Крики, звон оружия, пронзительный вопль сигнального рога...

Вот пятна факелов замелькали и внизу, у ворот. А вскоре — и там, где были вторые ворота. С обеих сторон к беглецам спешили вооружённые люди, их было не менее трёх десятков.

— Мария! — донеслось с другого берега канала, а ей показалось, с другого конца земли. — Быстро в воду и сюда! Ему ты не поможешь, только погубишь и его, и себя! Скорее!

Она узнала голос мужа и повиновалась, уже не думая, просто по привычке повиноваться ему. Вода глубокого рва сомкнулась над ней в тот миг, когда факелы стражи осветил недвижное тело лежащего навзничь Ричарда. Кто-то успел заметить и мелькнувшую на краю берега светлую фигурку, вслед ей чиркнули две или три стрелы, однако они не догнали Марию.

Проплыв, сколько возможно, под водой, женщина вынырнула чуть не посредине канала и что есть силы поплыла к противоположному берегу. Позади раздались крики, в неё снова начали было стрелять, но с противоположной стороны из кустов, поднялись во весь рост Эдгар, Фридрих и Луи. Выпущенные ими стрелы свалили троих стражников, и внимание остальных сразу перешло на новых, куда более опасных противников. Правда, рыцари тут же вновь скрылись за зелёной завесой, однако стрелы буквально осыпали кусты густым дождём.

Подъёмный мост центральных ворот с грохотом опустился, на нём показались два десятка всадников.

— Вот они! Вон там! — кричала им стража. — Они пытались проникнуть в замок!

— Быстрее! — Эдгар выхватил Марию из воды, убедившись, что ни одна стрела в неё не попала, вскинул хрупкое тело на плечо. Затем бросился вслед за Луи и Фридрихом, которые вновь выпустили стрелы и устремились к роще, где всех ожидал Блондель с лошадьми.

Всадникам, выехавшим из ворот, нужно было время, чтобы обогнуть ров и замок. Поэтому беглецы значительно опередили их, однако приходилось прилагать все усилия, чтобы уйти от погони как можно дальше.

Гроза заканчивалась, молнии сверкали всё реже, а скакать что есть духу через рощу, почти в полной темноте, было опасно. И всё же выбора не оставалось.

Крики и мелькание факелов за спиной беглецов говорили о том, что скрыться от погони

не удалось. Ко всему прочему усилился ветер, клочья туч быстрее понеслись в сизом небе, а это означало, что вскоре может показаться луна. Вчера она позволила Марии и Фридриху рассмотреть сидящих у канала заговорщиков. Но теперь луна окажется вовсе не союзницей...

— Быстрее скачите к дороге, затем по ней до мельницы, а дальше — через холм вправо! — крикнул своим спутникам Тельрамунд. — А я немного задержусь.

— Задержимся вместе! — Луи тоже развернул коня. — Что-то у меня руки зачесались порубиться...

— Почему это только вы? — обернулся Эдгар, всё так же прижимавший к груди полубесчувственную жену. — Погодите, я только пересажу Марию на лошадь к Блонделю!

— Я могу ехать сама, — слабым голосом отозвалась женщина. — И драться тоже смогу!

— С тебя на сегодня довольно! — отрезал Луи. — И ты останься с ней, братец Эдгар. Ещё неизвестно, сумеем ли мы отвлечь на себя всех этих немцев, или некоторые всё же кинутся за вами.

— Я тоже немец! — напомнил Фридрих, хладнокровно заряжая и натягивая арбалет.

— А я сказал «этих»! — возразил Луи. — Надо было сказать «этих паршивцев» — так что виноват! Скачи, Эдгар. Мы не станем сильно рисковать, честное слово!

Рыцарь Лионский, как ни досадно ему было признать правоту молочного брата, вынужден был согласиться. Конечно, он мог бы и поступить по-своему, однако какое-то совершенно незнакомое до того чувство остановило Эдгара: он безумно испугался, что придётся выпустить из рук лёгкое тело жены, оставить её сейчас, когда она так в нём нуждалась, — это он ощущал всем своим существом...

— Мы скоро вас догоним! — пообещал Фридрих.

— Ну что? — спросил Луи, когда сквозь тьму ночной рощи яснее проступили огни факелов. — Сколько их, а, барон?

— Человек пятнадцать будет, — отозвался Тельрамунд. — Хотя из замка выехало больше. Побоялись уезжать все. Там ведь их любимый император, чтоб ему всю жизнь надевать штаны через голову! И треклятый колдун, который куда храбрее, когда вокруг него штук сорок копий. Вот они, Луи! Внимание!

Меж рваных туч вновь мелькнула ломаная дуга молнии. Гром не спешил — гроза ушла уже далеко, да и сама вспышка была достаточно слабой. Однако в её неверном свете рыцари увидали, как из-за деревьев вырвались и устремились к ним человек семь всадников — остальные ещё не подоспели.

— Передний мой, второй — твой! — шепнул Фридрих.

Струны арбалетов нежно зазвенели — и двое воинов рухнули под копыта своих коней. Кони вздыбились, заметались. На одного из них с разгона налетел третий всадник, не удержавшись, упал с седла, уронил факел. У остальных не было огня, а поскольку краткий свет молнии тоже исчез, они разом перестали видеть преследуемых. Те же тотчас развернули лошадей и помчались наискосок вдоль рощи, уводя противника прочь от дороги.

— Быстрее, пока не вышла луна! — крикнул Луи. — Сейчас они ещё не поняли, что нас всего двое.