Риф Скорпион (cборник)
Шрифт:
— Но ведь вы были вместе с ним и фрекен Харм?
— Нет… то есть встречались раз или два. Я не знакома… я не была с ним знакома.
— В прошлый раз вы заявили, что до отъезда из Парижа не встречались там с фрекен Харм. Почему вы так сказали?
Она помешкала. Затем сказала, что это не относится к данному делу, она не хотела втягивать фрекен Харм. У той был роман.
— Она договорилась встретиться там с этим человеком?
— Да.
— Стало быть, это не тот, за которого она выходит замуж?
— Нет, с ним она познакомилась потом, во Фредрикстаде. Понимаете, с тем, в Париже, ничего не получилось. Фрекен Харм
— У фрекен Харм было много увлечений?
— Случалось. Она легко влюблялась, ей хотелось выйти замуж. Иногда она разочаровывалась, иногда они. А в этого безумно влюблена, боготворит его. Прошу вас, будьте осторожны, чтобы не напортить ей.
— Можете положиться на меня. Тот человек в Париже норвежец?
Фру Стефансен отвела взгляд, тихо ответила:
— Да, норвежец. Его фамилия Экеберг.
— Приехал туда отдохнуть?
— У него был короткий отпуск, он жил не вместе с фрекен Харм, в какой-то другой гостинице или в пансионате. Фрекен Харм случайно познакомилась с ним в Копенгагене. Им было по пути в Париж. Там он после исчез и не возвращался вместе с нами. Говорил, что работает в Копенгагене.
Фру Стефансен подробно ответила на вопросы Вебстера, однако личность норвежца оставалась невыясненной.
Вебстер довольствовался ее ответами, они звучали вполне правдоподобно. Случайная встреча, роман. В самом деле, не имеет отношения к делу. Ему нужно было только выяснить — почему она солгала, будто не встречалась в Париже с фрекен Харм. Ложь всегда настораживала его. Если она солгала здесь, могла солгать и в другом — например, относительно остальных денег. Экеберг? Что ж, в стране хватает Экебергов, и, если этот господин охотился за приключениями, он мог назвать вымышленную фамилию.
Вебстер попросил фрекен Ульсен проследить, чтобы фру Стефансен прилично кормили в камере предварительного заключения. Никто, кроме полиции, не знал, что она задержана. Сама так пожелала. Умоляла, чтобы сейчас ничего не говорили дочери и сыну. Однако пусть на заводе, если можно, думают, что она гостит у дочери. Вебстер передал об этом фру Эриксен через Ника Дала. Зная фру Эриксен, не сомневался, что та постарается всех известить.
Неделю спустя Ник Дал доложил, что фрекен Харм скромно обвенчалась со своим возлюбленным. Они втайне отправились в свадебное путешествие в Швецию. Красивый мужчина, оба счастливы. Ник Дал видел их на станции во Фредрикстаде, когда встречал там Этту в субботу вечером. Этта была чудо как хороша, серый в красную полоску осенний костюм, шляпа не больше спичечного коробка. И злая, потому что он подарил ей воротник из чернобурки. «Все девчонки ходят с такими воротниками». Ник Дал нашел выход. Продал чернобурку фрекен Энген и купил Этте новые часики. «Сигма», швейцарская фирма, роскошные часики, восемнадцать каратов. Пришлось здорово приплатить, потому что фрёкен Энген дала всего полторы сотни за чернобурку. В остальном ничего существенного.
Вебстер рассмеялся:
— Тоже мне полицейский рапорт.
В понедельник двумя неделями позже он уже не смеялся. Стал крайне серьезен. Потому что из Парижа пришло срочное письмо.
20
Срочный звонок в Копенгаген. Консул пообещал немедленно навести справки. Час спустя он снова говорил по телефону с Вебстером.
Вебстер позвонил в управление на Ратушной улице. Совершенно верно: господин Экеберг получил удостоверение для поездки в Копенгаген в начале мая прошлого года. Документ вручался через окошко, лицо получателя не запомнилось. Местожительство — Осло, Церковная улица, 100.
Установить, что по указанному адресу в самом деле проживает господин Экеберг, было проще простого, но это был совсем не тот Экеберг, которого искал Вебстер. И у него теперь возникла острая потребность побеседовать с фру Салтнес, бывшей фрекен Харм.
По его просьбе во вторник утром первым же поездом выехала во Фредрикстад фрекен Ульсен. Ей было поручено во что бы то ни стало привезти фру Салтнес в Осло, «под любым предлогом». Дескать, речь идет о важном допросе в связи с делом Холмгрена, который не терпит отлагательства. Пусть молодожены думают, что речь идет только о свидетельских показаниях. Тем более что Вебстер не был уверен, что ему придется ее арестовать.
Задача была по плечу фрекен Ульсен, опытному следователю с крепким сложением, твердой рукой, решительным взглядом, без особых предрассудков. Ей не раз доводилось слышать, как дамы кудахчут, видеть, как дамы хлопают крыльями. Провести фрекен Ульсен было не так-то просто. И под вечер она вернулась в столицу вместе с негодующей и испуганной новобрачной.
Да, испуганной, что не мешало фру Салтнес надувать губы и изображать обиду. Она прибегла к различным уловкам, попыталась сослаться на какие-то там параграфы, но обратилась к слезам, когда Вебстер изобразил специально заготовленное для таких случаев весьма озабоченное лицо. Сидя с задумчивым, даже печальным видом, в душе он веселился. Листая бумаги и посматривая на фру Салтнес (фрекен Харм), он, должно быть, казался ей этаким ревностным исповедником. Почтенным лысым священником. Вебстер прокашливался, бросая на нее осуждающие взгляды. Откуда ей знать, что он был бы не прочь положить ее животом вниз на свои колени и дать несколько не слишком сильных шлепков по шелковым штанишкам.
Он спрашивал, она отвечала, вытирая покрасневший курносый носик платочком с кружевами. Достала зеркальце и пудреницу, поправила черные волосы над хитроватым цыганистым лицом, за маленькими сережками с красным камешком.
То, что он из нее вытянул, более или менее совпадало с показаниями фру Стефансен. Действительно, в Копенгагене и в парижском поезде присутствовал некий Экеберг. Фру Салтнес умоляла Вебстера ничего не говорить ее мужу, которого явно любила всем сердцем.
Он попросил фрекен Ульсен позаботиться о ней. Никакого ареста, ничего серьезного, просто кратковременное задержание. Может быть, ей еще что-то известно, может быть, нет. Дамам предоставлялся случай потолковать между собой, обе неглупые. Неприятная история, особенно для новобрачной.