Рифейские горы
Шрифт:
Турлякова Александра Николаевна
Рифейские горы
Праздник начался с самого раннего утра, с восхода солнца. Царь Тимрон, вождь крупнейшего племени в степях побережья, выдавал свою единственную дочь замуж. Она была самой младшей из его детей, она была любимицей. Особенно дорога Тиро-ну дочь была и потому, что сильно напоминала царю рано умершую царицу. Никто уже и не помнил, что двадцать лет назад ту женщину привезли царю из набега в подарок, что она из обычной рабыни-наложницы превратилась в красивую, ухожен-ную госпожу, чьё малейшее пожелание выполнялось мгновенно десятком служанок, таких же, как она когда-то.
Илана подарила вождю двух детей: сына, взамен двум другим от прежней жены, погибшим в походах, и дочку. Девочка родилась на удивление здоровенькой, хотя мать её к тому времени уже выкашливала из груди по кусочкам собственные лёгкие. Царица отдала ей не только своё здоровье, но и красоту.
Красота дочери сделала Тирона ещё более известным во всей округе, и вот сейчас дело подошло к свадьбе.
Жениха выбирал сам царь. Для этого всё прошлое лето совершались деловые по-ездки в Рифейские горы далеко на север. Он был чужаком, из племени горцев-марагов, но торговля с этими горцами давала большую прибыль. Они и сейчас при-везли вместе с царевичем пять повозок, груженых различными подарками, среди которых особую ценность представляло высококачественное оружие из незнакомого степным народам металла, и золото. А уж в выплавке золотых украшений марагам равных не было.
Тирон проявил небывалую щедрость, но событие того стоило. Кололи десятки овец, резали телят. Мясо варили, пекли, жарили на прутьях. Рыбу никто даже есть не хотел при таком количестве дармового мяса. Рабы с ног валились от усталости, а свадебный пир грозил перерасти во всеобщее пятидневное застолье. Простой народ пил местный хмельной взвар на меду, а гости и почётное окружение вождя - дорогое густо-вишнёвое вино из-за моря.
Жених и невеста - центр всеобщего внимания и причина окружающей суеты - увидели друг друга только в этот день. Их посадили рядышком, поздравляли, слави-ли и нахваливали. Особенно отмечали красоту Ириды. Ей посвящали песни и танцы, дарили подарки и совершали в её честь жертвоприношения. На этом фоне подарок жениха-марага показался лишь приятной мелочью.
Тонкая, изящно выполненная пластинка с непонятным витиеватым узором из золо-та с серебряными шариками зерни на золотой цепочке. Айвар (так звали жениха) сделал подарок своими руками, но отметила этот факт только Ирида. Она сразу же надела цепочку, но спрятала её под платьем, и сейчас с удовольствием ощущала кожей горячую тяжесть золотой пластинки.
Подарок самой невесты был попроще. Серебряный локтевой браслет с несложным узором из трав, он когда-то принадлежал самой Илане. Правда, Айвару он пришёлся только на запястье, и это заметно расстроило девушку.
К вечеру Ирида сильно устала, улыбалась в ответ на поздравления слабой безуча-стной улыбкой и отводила взгляд, встречаясь с глазами наречённого супруга. Тому, наоборот, всё происходящее вокруг и сама обстановка степного селения казались необычными, новыми. Ему предстояло остаться жить здесь, это было главным усло-вием царя Тирона. Поэтому новые люди, новая жизнь, новое положение в незнако-мом месте не вызывали пока ничего, кроме любопытства. Тоска по родине с её хо-лодными камнями и пещерами, с охотой на диких коз на узких горных тропах была ещё впереди. А пока предстояло дождаться ночи, пережить то, что положено всем молодожёнам, и только после получить полное право называться зятем степного царя.
* * *
Высокие носы кораблей с шипением врезались в мокрый песок. Селение было видно даже отсюда. Горели костры, и в темноте их часто заслоняли маленькие фи-гурки людей.
Кэйдар с палубы наблюдал за спуском лошадей,
– Вроде, праздник у них, да?- Лидас остановился за спиной, смотрел поверх плеча Кэйдара. В его шелестящем шёпоте улавливались тревожные нотки. "Волнуется перед боем..."- с усмешкой догадался Кэйдар. Самому ему не было страшно. Наобо-рот! Он давно уже не испытывал того азартного восторга, какой появляется при смертельной опасности или в бою с сильным противником. Ладонь правой руки нетерпеливо зудела в предчувствии знакомой тяжести меча. Скорей бы! Добыча будет доброй. Виэлы - степные кочевники - всегда жили богато. Ни один купец не возвращался от них с пустыми руками, а золотые украшения виэлов вообще цени-лись в Каракасе дороже своего веса в три раза.
– Огня не зажигать!- слышно было, как приказывает Лидас, пропуская воинов по сходням. Коням обмотали тряпками ноги, закутали морды. Решено было подойти шагом как можно ближе, затем разделиться на два отряда и атаковать одновременно с обеих сторон, окружая по флангам.
* * *
Ириду по традиции ввели в шатёр первой. Две рабыни проворно сняли с неё все нагрудные украшения, распустили волосы, помогли освободиться от широкого пояса и тяжёлого, расшитого золотой нитью праздничного платья. Отпустив девушек вя-лым взмахом кисти, молодая царевна без сил упала на разложенное ложе, головой в мягкие подушки, набитые волчьей шерстью. Закрыла глаза.
Ничего не хотелось, даже есть, а ведь за весь день молодым не давали ничего, только поили слабо разведённым вином, от которого сейчас кружилась голова, и немного подташнивало. Двигаться лень, а ведь ОН может прийти в любую минуту. Дикарь, он даже языка почти не знает. Над ним весь день подшучивали и даже на-смехались, он в ответ лишь улыбался. Ничего он не знает. И про обряд срезания аскхи тоже, наверное, не знает. И где его отец нашёл такого?
"Мараги!"- Ирида улыбнулась, вспомнив название незнакомого ей горного племе-ни. Ну вот, теперь стала женой одного из них. Вообще-то он довольно симпатичный, этот Айвар. Улыбается по-доброму, и глаза красивые. И воин, должно быть, тоже неплохой. Отец бы слабака не выбрал...
Опущенный полог дрогнул под чьей-то рукой, Ирида рывком выпрямилась, встре-тившись с мужем глазами. Тот заметно смутился, улыбнулся опять своей знакомой улыбкой. Знал ли он сам, что у него от этой улыбки на правой щеке появляется очень милая, но лукавая ямочка?
Да, таких мужчин женщины любят. У него, наверное, дома подружка осталась. Плачет с горя...
Тут Ирида сама опомнилась, на ней ведь ничего, кроме тончайшей рубашки до пола, да и та плотно стянута по подолу в местах двух боковых разрезов специальны-ми ритуальными пряжками аскхи. Такие пряжки девства могли носить лишь неза-мужние девушки, в первую ночь после брачного обряда они срезались мужем и передавались родителям как подтверждение непорочности их дочери.
Айвар завозился в полумраке, принялся стягивать высокие узкие сапоги. Светиль-ник в его руке дрожал, и тени качались по углам.
– Его можно поставить на пол,- посоветовала с улыбкой Ирида.
– Вообще-то, да.- Мараг сконфузился, отставляя светильник, попытался объяснить:- Здесь везде ковры и шкуры, боюсь опрокинуть...
– А у вас что, не так?- Ирида смотрела на него снизу, тяжёлые густые волосы оття-гивали голову назад, делая её вид немного надменным. Это настораживало Айвара, он чувствовал себя скованным в присутствии этой красивой ясноглазой девушки с внимательным, не по возрасту проницательным взглядом. И сейчас в её ответной реплике сквозила насмешка или даже издёвка. Зачем она так?