Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
«Домой, – сказал Лабин. – Су-Сент-Мари».
Дежарден постучал по консоли: на линзах появилось главное меню Энергосети Н'АмПацифика. Персонал. Кларк, Лени.
«Скончалась».
Ничего удивительного: обычная бюрократическая реакция на текущие события. Хоть файл не стерли.
Ахилл запросил имена ближайших родственников: «Кларк, Индира» и «Батлер, Джейкоб».
«Скончались».
«А если она не сумеет добраться до родителей? – спросила Лабина Роуэн. – Предположим, они уже умерли... умерли очень давно».
И
Ахилл запросил гражданский реестр. В записях Су-Сент-Мари за последние три года никаких упоминаний об Индире Кларк и Джейкобе Батлере не было.
Общедоступные архивы охватывали только этот срок. В центральных архивах хранилась информация по еще четырем годам, но там тоже ничего не нашлось.
«Предположим, они уже умерли... умерли очень давно». Теперь Дежардену эта мысль показалась довольно странной.
«Так, ладно, забудь о реестрах, – пробормотал он про себя. – Их слишком легко отредактировать». В итоге он запустил подсказчика, бросил в Водоворот бутылку и поинтересовался, не видел ли кто-нибудь «Индира Кларк» и «Джейкоб Батлер» в компании «Су-Сент-Мари».
Совпадение нашлось в Справочной системе Н'АмПацифика, это был поисковый запрос семимесячной давности.
По всем правилам его должны были стереть через несколько часов после появления. Но не стерли. И в нем из Кларков упоминалась не только Индира.
«Кларк, Индира. На конце „к"».
«Сколько человек с именем Индира Кларк проживает в Су-Сент-Мари?»
«Сколько женщин, профессионально связанных с работой в Водовороте, имеющих одного ребенка, девочку по имени Лени, рожденную в феврале 2018 года, проживает во всей Северной Америке?»
«Это, сука, невоз...»
Похоже, матери Кларк в Северной Америке никогда не существовало. И Лени этого не знала.
Или же не помнила...
«По какому критерию отбирают новобранцев для рифтерской программы? – напомнил себе Дежарден. – Правильно – „преадаптация к среде, сопряженной с постоянным стрессом"...»
Где-то внутри Ахилла что-то приоткрыло один глаз и зарычало.
В последнее время Ахилл был на особом счету. Даже имел прямой выход на Патрицию Роуэн. В любое время дня и ночи, сказала она ему. В конце концов, речь шла о конце света.
Она приняла вызов со второго гудка.
– Это было нелегко, правда? – спросил Дежарден.
– Что вы имеете в виду?
– Бьюсь об заклад, что из асоциальных персонажей выходят чертовски плохие студенты. И было практически невозможно превратить всех этих психов в морских инженеров. И подойти к делу с другой стороны оказалось намного проще.
Тишина на линии.
– Мисс Роуэн?
Та вздохнула:
– Это решение нам совершенно не нравилось, доктор.
– Уж надеюсь, что нет, черт побери, – бросил он. – Вы брали живых людей и...
– Доктор Дежарден, это не ваша забота.
– Неужели? Вы так уверенно об этом говорите, словно забыли о случившемся.
– Я понятия не имею, о чем вы.
– Помните, а ведь еще недавно и Бетагемот не был моей заботой? Когда он появился, вы так испугались, что какой-нибудь другой корп сделает на этом карьеру. Но к нам вы обращаться и не думали, не так ли? О нет, мэм.. Вы передали поводья зельцу.
– Доктор...
– А зачем, по-вашему, вообще существует УЛН? Зачем сковывать тут
– Простите, доктор, неужели вы думаете, что Трип делает правонарушителей непогрешимыми? – Голос Роуэн отдавал холодом. – Это не так. Он просто не дает вам грешить намеренно и добивается этого, связываясь с вашими эмоциями, с вашей интуицией. И хотите верьте, хотите нет, но такая связь – нелучшее качество для того, кто решает долгосрочные проблемы.
– Дело не в...
– Вы подобны всем прочим млекопитающим, доктор. Ваше ощущение реальности укоренено в настоящем. Вы совершенно естественным образом придаете невероятную значимость близкому и недооцениваете далекое, и завтрашняя катастрофа всегда будет казаться вам куда менее реальной, чем неудобства дня сегодняшнего. Возможно, вам нет равных в тушении локальных пожаров, но я содрогаюсь при одной мысли о том, как вы стали бы решать вопросы, последствия которых простираются вперед на десятилетие, если не на целый век. Трип Вины всякий раз гнал бы вас к сиюминутной отдаче.
Ее голос слегка смягчился:
– Если недавняя история нас чему-то и научила, так это тому, что иногда настоящим надо жертвовать ради будущего.
Роуэн сделала паузу, словно предлагая Ахиллу возразить. Молчание затянулось.
– Технология, кстати, не такая уж и радикальная, – продолжила она наконец.
– Какая технология?
– У них больше общего, чем вы думаете. Даже реальные воспоминания таковы – по большей части грубо подогнанные друг к другу лоскуты и обрывки. Созданные задним числом. Мозг не нужно долго упрашивать, чтобы он перетасовал эти клочки как-то иначе. Тут, главным образом, нужна сила внушения. Иногда у людей это получается даже случайно.
«Она же защищается, – понял Дежарден. – Патриция Роуэн и впрямь пытается оправдать свои действия. Передо мной!»
– И что у прочих получалось случайно, то вы сделали намеренно, – сказал он вслух.
– Мы решили проблему более изощренно. Наркотики, гипноз. Глубокие ганглионарные изменения, не позволяющие реальным воспоминаниям всплыть на поверхность.
– Вы изнасиловали ей мозг, свели ее с ума.
– Да знаете ли вы, что происходит, когда вам насилуют мозг? Знаете ли, что на самом деле значит это броское выраженьице? Разрастание определенных рецепторных участков и стрессовых гормонов. Триггеры устанавливаются на повышенных пороговых значениях. Это химия, доктор, а если вы верите, что над вами надругались... ведь, собственно, вера – это лишь еще один набор химических веществ в общем котле, не так ли? Словом, тогда вы получаете... своего рода каскадный эффект, ваши мозги сами себя перепаивают, и внезапно вы оказываетесь способны пережить то, от чего все остальные в ужасе обмочились бы. Да, мы подменили детство Лени Кларк. Да, в действительности ее никто не насиловал...
– Не насиловали ее родители, – вставил Дежарден.
– ...но она верила в это, а потому обрела силу и выжила на рифте. Да, мы свели ее с ума, но безумие множество раз спасало ей жизнь.
– И вот теперь, – напомнил Дежарден, – она пробирается к дому, которого у нее никогда не было, ищет родителей, которых не существует, и хочет отомстить за то, чего никогда не происходило. Все ее представление о себе – не более чем ложь.
– И я благодарю Господа за это, – сказала Роуэн.