Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

– Не уклоняясь от курса. – Это был не вопрос.

– Да. Особого выбора нам не дают.

Лабин опять закашлялся, в углу рта появились круп­ные пузыри крови.

– Они нас пасут.

Большая черная морда мягко подтолкнула ее сзади.

– Считай это почетным караулом, – предложила Кларк.

Ряд стеклянных дверей под бетонным козырьком, официальный логотип Патруля Энтропии в камне над головой. Собаки образовали полукруг перед входом, тес­ня их вперед.

– Что видишь? – спросил Лабин.

– Наружные

двери, за ними вестибюль длиной около трех метров. Там... посредине перегородки дверь. Только очертания – ни дверной ручки, ни скважины.

Кларк готова была поклясться, что раньше там ни­чего не было.

Лабин сплюнул кровью:

– Пошли.

Первая же дверь распахнулась от толчка. Они пере­ступили порог.

– Мы в вестибюле.

– Собаки?

– Пока снаружи.

Стая выстроилась за стеклом, заглядывая внутрь.

– По-моему, они не... О, внутренняя дверь открылась.

– Наружу или внутрь?

– Внутрь. За ней темно, ничего не видно.

Кларк шагнула вперед; оказавшись в полной темноте, линзы быстро адаптируются.

Лабин остановил ее, застыв, сжав в кулак пальцы, оставшиеся на покалеченной руке. Гранатомет твердо нацелил вперед. На изуродованном лице Кена застыло странное выражение, которого Кларк прежде никогда не видела: пылающая смесь ярости и унижения, граничащая с явной человечностью.

– Кен, дверь открыта.

Переключатель, щелкнув, остановился на «сверлиль­щике».

– Открыто, Кен. Можно просто войти.

Она тронула его за руку, потянула ее вниз, но тело Лабина застыло в яростном оцепенении.

– Я же говорил, – проворчал он, – разумнее в обход.

Рука с пистолетом развернулась на три часа, указав пря­мо на стену вестибюля. Бесполезные глаза смотрели вперед.

– Кен... – Кларк обернулась, почти ожидая, что стая, пробив стекло, оторвет ему руку. Но собаки сидели на месте, больше не вмешиваясь в течение драмы.

– Он хочет, чтобы мы шли прямо, – сказал Лабин. – Он всегда командует, всегда захватывает инициативу. А мы только и делаем, что... реагируем.

– А взрывать стену, когда дверь настежь? Это – не реакция?

Лабин покачал головой:

– Это побег.

Он выстрелил. «Сверлильщик» врезался в боковую стену, вращаясь с такой скоростью, что мог уйти за го­ризонт событий. Стена изверглась маленьким Везувием: вестибюль накрыли клубы серого пепла. Жгучие крупин­ки песка жалили лицо. Кларк закрыла глаза, задыхаясь в песчаной буре. Откуда-то из глубины водоворота ей послушался тонкий звон бьющегося стекла.

Что-то сграбастало ее за запястье и дернуло в сторону.

Открыв глаза, она уперлась взглядом во взбаламучен­ное взрывное облако. Лабин потянул ее к проломленной стене, его изуродованное лицо маячило совсем рядом:

– Туда. Веди.

Она повела. Кен, пошатываясь,

шел рядом. Мелкие обломки еще шуршали в воздухе, оскверненное здание вздыхало. Из мглы показалась пустая, перекрученная дверная рама. Под ногами алмазным снежком хрустело разбитое вдребезги безопасное стекло.

Собак не было видно – впрочем, она бы их все рав­но не заметила до последнего прыжка. Может, взрыв их отпугнул. Может, они всегда оставались только снаружи. А может, псы в любую секунду ворвутся в разбитую дверь и завершат неоконченное дело.

В стене перед ними рваная дыра. Откуда-то льется вода. Сантиметров в пяти над полом поднимался гребень рваного бетона, край бездны – с другой стороны зияла вертикальная шахта диаметром в метр. На сомнительной прочности креплениях держались перекрученные жилы металла и пластика, другие под самыми неожиданными углами лежали поперек провала. Из пустоты била струя воды – наверху, похоже, прорвало трубу – и с плеском уходила сквозь невидимую решетку внизу.

Стена на той стороне была проломлена. За ней – темнота.

– Здесь осторожней, – предупредила Кларк.

Они вышли в просторное помещение с высоким потол­ком: как смутно припомнилось Кларк – главную прием­ную. Лабин, обернувшись, прицелился в дыру, из которой они вышли. Никто не прыгнул на них ни спереди, ни сзади.

– Большой зал, – доложила Кларк. – Темно. Ин­формационные киоски и стойки для посетителей слева. Никого.

– Собаки?

– Пока нет.

Рабочие пальцы Лабина прошлись по краям дыры.

– Это что?

Она склонилась ближе. В усиленном линзами полу­свете в стене что-то блеснуло, словно тонкая жила дра­гоценной руды. Из разбитого бетона там и тут свисали оборванные концы.

– Какая-то сеть, – сказала она, – вделана в стену. Металлическая, очень тонкого плетения. Вроде толстой ткани.

Лабин мрачно кивнул:

– Клетка Фарадея.

– Что?

– Защита. От воздействия электромагнитных импуль­сов.

Будто Бог хлопнул в ладоши – загорелся свет.

ЭМПАТ

Блики в глазах мгновенно ослепили Кларк. Она, вски­нув «Хеклер», дико замахала им в пустоту.

– Свет...

– Знаю.

Где-то в глубине здания загудели пробудившиеся ма­шины.

– Господи Иисусе, – голос раздался со всех сто­рон, – вечно вам надо все усложнить. Дверь же специ­ально открыл.

– Ахилл?

Линзы адаптировались, из белого фона проступили предметы и стены. Но в воздухе туманом висела пыль от взрыва, размывая резкость. От устроенного ими входа по полу веером расходились трещины, панели из поли­рованного камня в противоположной стене вывалились и теперь лежали грудой обломков.