Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
– «ИИ», «мыслительный процесс», «юридический процесс».
«Да. Именно это она и сказала. Десять лет назад».
– Э-э-э… Резюме, без технических подробностей.
– Жертвой стал умный гель, временно одолженный Научному центру Онтарио для публичной выставки, посвященной искусственному интеллекту. Обвиняемый во всем признался, утверждая, что нейронные культуры, – терминал изменил голос, аккуратно вставив звуковой фрагмент, – оскверняют человеческую душу.
Эксперты, вызванные по ходатайству со стороны защиты, среди которых числился и умный гель, давший показания по сети из университета Рутгерса, засвидетельствовали, что у нейронных культур нет примитивных структур,
Скэнлон проглотил пригоршню порошкового альбумина.
– Перечисли экспертов, привлеченных защитой. Только имена.
– Филип Кван. Лили Козловски. Дэвид Чайлдс…
– Стоп.
Лили Козловски. Он знал ее еще по Калифорнийскому университету Лос-Анджелеса. Свидетель-эксперт. Твою же мать. «Да, может, мне следовало целовать побольше задниц в аспирантуре…»
Скэнлон фыркнул.
– Следующий.
– Количество Интернет-вирусов снизилось на пятнадцать процентов.
«Она сказала, проблемы с рифтерами. Интересно…»
– Резюме, без технических деталей.
– За последние шесть месяцев количество вирусных инфекций в Интернете снизилось на пятнадцать процентов благодаря продолжающейся установке умных гелей в критических узлах магистральной линии. Цифровые вирусы практически не способны инфицировать умные гели, поскольку каждый из них имеет уникальную и гибкую системную архитектуру. В свете этих недавно полученных результатов некоторые эксперты предсказывают безопасное возвращение к обыкновенному пользованию электронной почтой к концу…
– А, на хрен. Отмена.
«Давай, Ив. Ты годами ждал, когда эти идиоты признают твои способности. Может, вот оно. Не провали все излишней готовностью».
– Жду, – сказал терминал.
«Только вдруг она не станет ждать? Что, если у нее кончится терпение и она найдет кого-то еще? Что, если…»
– Запроси последний телефонный звонок и ответь. – Скэнлон уставился на останки завтрака, пока шло соединение.
– Администрация, – ответил автомат, казавшийся настолько реальным, словно на том конце сидел человек.
– Ив Скэнлон для Патриции Роуэн.
– Доктор Роуэн занята. Ее симуляция ожидает вашего звонка. Этот разговор записывается с целью повышения контроля качества. – Щелчок, и другой, совершенно настоящий голос произнес:
– Здравствуйте, доктор Скэнлон.
Голос его Повелительницы.
РАЗГРЕБАТЕЛЬ ГРЯЗИ
Оно с грохотом двигается вверх по склону, уходя с донной равнины, и сонар «Биб» засекает его на расстоянии пятисот метров от своего официального диапазона. Аппарат движется со скоростью почти десять метров в секунду, не очень-то быстро для подлодки, но раз эта штука расположена столь близко ко дну, то должна передвигаться на гусеницах. Через шестьсот метров она пересекает зону разбрасывания и, развернувшись, останавливается.
– Это что? – спрашивает Лени Кларк.
Элис
– Оно кормится, – говорит Наката. – Кажется, полиметаллическими сульфидами.
Кларк обдумывает это предположение.
– Надо проверить.
– Да. Мне сообщить в Энергосеть?
– Зачем?
– Ну, возможно, этот аппарат иностранный. И вполне возможно, незаконный.
Кларк смотрит на нее.
– За несанкционированный доступ в территориальные воды положены штрафы, – поясняет Наката.
– Элис, ну в самом деле. – Лени качает головой. – Какая разница?
Лабина нигде нет, наверное, спит где-то на дне. Они оставляют ему сообщение. Брандер и Карако снаружи, меняют детали на шестерке; от землетрясения во время прошлой смены там треснул корпус и внутрь набились две тысячи килограммов грязи и песчаника. Правда, остальные генераторы пока могут выбрать слабину, поэтому Карако и Брандер хватают «кальмаров» и присоединяются к параду.
– Надо выключить все огни, – жужжит Наката, когда они покидают Жерло. – И держаться близко ко дну. Оно может легко испугаться.
Рифтеры следуют по компасу, прожекторы приглушены, мерцая тлеющими угольками сквозь почти непроницаемую даже для линз тьму. Карако подгребает к Лени:
– Я после этого направляюсь в далекую синюю высь. Не хочешь присоединиться?
Дрожь вторичного отвращения, идущая, разумеется, от Накаты, щекочет внутренности Кларк. Конечно. Обычно именно Элис плавала с Карако каждый день вверх, вдоль линии ретранслятора «Биб». Только две недели назад резко прекратила. Что-то случилось там, на глубинном рассеивающем слое [30] , – ничего страшного, по-видимому, но после этого она категорически отказывалась подниматься к поверхности. С тех пор Джуди с изрядной навязчивостью искала себе попутчиков.
30
Глубинный рассеивающий слой – это слой воды, в котором содержится большое количество живых организмов, благодаря чему в нем происходит рассеяние или отражение акустических сигналов. В дневное время глубинный рассеивающий слой (ГРС) фиксируют на глубине от 200 до 700 м (чаще всего 300–450 м), ночью он поднимается на поверхность. ГРС обнаружен практически всюду в открытом океане.
Лени отрицательно качает головой.
– А у тебя разве мало работы по выгребанию дерьма из «шестерки»?
Джуди пожимает плечами:
– Другая группа мышц.
– Как далеко вверх ты уже заплываешь?
– Где-то на тысячу. Еще месяц, и я смогу добраться до поверхности.
Вокруг них нарастает звук. Это происходит настолько медленно, что Кларк упускает момент, когда впервые обращает на него внимание: грохочущий механический шум, отдаленный звук камней, которые растирали в пыль огромные моляры.
Волнение вспышками распространяется по группе. Кларк пытается удержаться. Она знает, что сейчас будет, они все знают, и это даже близко не столь опасно, как то, с чем рифтеры сталкиваются каждую смену. Эта штука вообще не опасна –
– если только у нее нет защиты, о которой мы не в курсе, –
– но это звук, да просто размер ее на радаре –
– мы все боимся. Знаем, что бояться нечего, но все, что мы слышим, это скрипение зубов во тьме…
Плохо справляешься даже с собственным страхом, запрограммированным на уровне физиологии. Но когда настроен на остальных, все еще хуже.