Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
«Не могу я просто сидеть здесь. И ведь все не так плохо. И никто мне прямо не угрожал…
У тебя тут друзей нет, Скэнлон.
…по крайней мере, не прямо».
Ив старается понять, где же допустил ошибку. Предложение казалось вполне разумным. Возможное сокращение периодов пребывания под водой не должно было настолько оттолкнуть их. И даже если они привыкли, привязались к этому проклятому месту, это же всего лишь предложение. Скэнлон из кожи вон вылез, пытаясь не допустить угрожающих интонаций. Может, они разозлились на его замечание о беспечности по отношению к технике безопасности?
«Да кого я обманываю? Не тогда я их потерял. Про Лабина не надо было упоминать, использовать в качестве примера».
Тогда это, естественно, казалось крайне разумным. Скэнлон знает, что Кен – аутсайдер, даже здесь. Ив – не идиот, читать знаки способен даже за линзами. Лабин отличается от остальных вампиров. Использование его в качестве примера было самой безопасной вещью на свете. Козлы отпущения – уважаемая часть терапевтического арсенала уже сотни лет.
«Слушайте, вы хотите кончить как Лабин? Да он снаружи спит, ради всего святого!»
Скэнлон обхватывает голову руками.
«Откуда я мог знать, что они все спят?»
Может, и должен был. Должен был больше внимания уделить показаниям сонара. Или засечь, когда они заходили в каюты, посмотреть, сколько времени проводили внутри. Он знает, что еще многое мог сделать.
«Может, я действительно облажался. Если бы только…
Боже, а вот это совсем близко. Что если…
Заткнись! Просто заткнись, сволочь!»
Возможно, тварь видно на сонаре.
Скэнлон набирает полную грудь воздуха и ныряет в отсек управления. Он прошел курс общей тренировки, знает подход к оборудованию, да и управление там практически интуитивное. В неохотных уроках Кларк Ив на самом деле не нуждался. Несколько секунд – и психиатр выводит на экран тактический вид: вампиры бусинами висят на невидимой нити, растянутой между «Биб» и Жерлом. Еще одна точка на западе направляется к Жерлу. Наверное, Лабин. Случайная топография. Ничего интересного.
Пока он смотрит, четыре иконки, расположенные ближе всего к станции, на пиксель или два придвигаются к Главной улице. Пятая далеко сзади, почти на таком же расстоянии от основной группы, как и Кен. Почти у Жерла уже.
«Минуту».
Вампиры: Брандер, Карако, Кларк, Лабин, Наката. Так, все правильно.
Иконки: один, два, три, четыре, пять…
«Шесть».
Скэнлон не может отвести глаз от экрана.
«Твою же мать».
Телефонная линия станции организована по старинке: прямая линия, даже не пропущенная через телеметрию и серверы связи. Почти викторианская в своей простоте, гарантия того, что она останется целой при сбое всех систем, если не считать взрыва. Скэнлон никогда раньше ей не пользовался. А зачем? В тот момент, когда он позвонит домой, он признает, что не может справиться самостоятельно.
Теперь же он ударяет по клавише вызова, ни секунды не сомневаясь:
– Это Скэнлон, из Отдела по управлению кадрами. У меня…
На линии ни звука.
Он пытается снова. Все мертво.
«Дерьмо, дерьмо, дерьмо».
Хотя почему-то Ив даже не слишком удивлен.
«Я могу позвать вампиров. Приказать
Мысль потрясает, только ненадолго.
По крайней мере, хоть Голос, кажется, затих. Скэнлон вроде слышит его, если хорошенько сконцентрироваться, но тот настолько слаб, что вполне может быть причудами воображения.
«Биб» давит со всех сторон. Скэнлон с надеждой смотрит на тактический дисплей. «Один, два, три, чет…
О, сука».
Он не помнит, как вышел наружу. Помнит, как с трудом надел пресс-кольчугу, взял сонарный пистолет, и теперь уже на дне, под «Биб». Он берет пеленгатор, проверяет его. Проверяет снова. Ничего не меняется.
Ив ползет прочь от света в сторону Жерла. Борется с собой, кажется, бесконечность, побеждает; головной фонарь потушен. Нет смысла объявлять о своем присутствии.
Скэнлон плывет вслепую, обнимая дно. Время от времени сверяется с пеленгатором, вновь устанавливает курс. Психиатр зигзагами перемещается по океанскому илу, и в конце концов бездна начинает светиться перед ним.
Впереди что-то стонет.
Оно больше не кажется одиноким. Оно звучит холодно, голодно и совершенно не по-человечески. Скэнлон замирает, словно ночное существо, пойманное в свете фонарей.
Через какое-то время звук утихает.
Жерло смутно мерцает, может, в двадцати метрах впереди. Оно кажется призрачным собранием зданий и буровых вышек под светом луны. Тусклый медный свет льется от прожекторов, висящих на генераторах. Скэнлон кружит в темноте, не выходя на видное пространство.
Слева что-то движется.
Чужой вздох.
Ив прижимается ко дну, закрывает глаза.
«Ну повзрослей, Скэнлон. Что бы это ни было, оно не сможет нанести тебе вреда. Кольчугу ничто прокусить не может.
Ничто из плоти и крови».
Он отказывается заканчивать мысль. Открывает глаза.
Когда оно двигается снова, Скэнлон смотрит прямо на него.
Черная струя, вырывающаяся из трубы в камне на дне. И в этот раз она не вздыхает – стонет.
Гейзер. И всего-то. В таком погиб Актон.
«Может, именно в этом…»
Извержение иссякает. Звук истекает шорохом.
Гейзеры не должны издавать звуков. Не таких, по крайней мере.
Скэнлон подходит к краю жерла. Пятьдесят градусов по Цельсию. Внизу, прикрепленное на расстоянии где-то двух метров, виднеется какое-то устройство. Его собрали из частей, которые, по идее, никогда не должны были сойтись вместе: ротативных лезвий, вращающихся в остаточном потоке, перфорированных цилиндров, труб, закрепленных под случайными углами. Гейзер забит мусором.
И каким-то образом вода проникает сквозь него и начинает петь. Не призрак. Не чужеродный призрак, в конце-то концов. Просто… «музыка ветра». Облегчение проносится по телу Ива химической волной. Он расслабляется, впитывая это чувство, пока не вспоминает: «Шесть иконок. Шесть».
И он стоит тут, залитый светом прожекторов, на полном обозрении.
Скэнлон отступает в темноту. Машина, таящаяся за его кошмарами, раскрытая и такая обыденная, подпитывает его уверенность. Он возобновляет осмотр. Жерло медленно вращается справа смутной монохромной графикой.