Рихард Зорге – разведчик № 1?
Шрифт:
Но самое странное не это. Если провокатор проник в разведывательную сеть, то снять должны были всю группу, тем более что в ней все знали всех, и на пикники вместе ездили, и с коминтерновцами общались. А выдернули в Москву только Зорге. И Вайнгартен, и Клаузен, и Римм, и Урсула остались в Китае. Значит, дело было не в провокаторе.
В 1955 году, в связи с неизвестно каким реабилитационным делом, Следственное Управление КГБ направило в ГРУ запрос по поводу Зорге. В ответе, помимо прочего, говорилось:
«Нелегальный резидент “Рамзай” возглавлял нелегальную сеть Разведупра в Шанхае
На телеграмме из Шанхая, где ставился вопрос об отзыве Зорге, Берзин оставил резолюцию: «Пусть едет, не дожидаясь замены, иначе сгорит».
Скорее всего, в разведработе сыграли роковую роль те свойства Зорге, которые поссорили его с Коминтерном – излишняя инициативность, стремление все время влезать в партийные и политические дела, привлечение к работе слишком большого числа недостаточно проверенных людей, наконец, просто плохая конспирация. Итак, резидентуру принял Римм, а Зорге 12 ноября через Владивосток отправился в Москву.
Жизнь и смерть Екатерины Максимовой
Катя Максимова родилась в 1904 году в Петрозаводске, старшим ребенком в многодетной семье чиновника. С детства она занималась в театральной студии, которой руководил Юрий Николаевич Юрьин. Девочка была талантлива и после студии поступила в Ленинградский институт сценических искусств, готовилась стать актрисой. Но судьба распорядилась иначе.
Однажды в середине 20-х годов Катя встретила на улице своего старого учителя. Выглядел он плохо, ходил тяжело, опираясь на палку. Рассказал, что тяжело болен туберкулезом, что от него ушла жена, оставив маленькую дочь, что Луначарский устроил ему разрешение на поездку в Италию, но как он поедет – один, больной, с ребенком? В общем, кончилось все тем, что Катя поехала вместе с Юрьиным в Италию – как его жена. Там его и похоронила. Отвезла девочку к родным в Москву и сама осталась в столице. На сцену она не вернулась. Сначала работала в каком-то учреждении, потом пошла аппаратчицей на завод «Точприбор». Стала мастером, затем начальником цеха. Жила в маленькой полуподвальной комнатушке в Нижне-Кисловском переулке, куда все время приходили друзья.
…Не совсем понятно, зачем Зорге во время краткого визита в Москву в 1927 году понадобилось заниматься русским языком. Может быть, он еще не знал своей судьбы и думал, что останется в Союзе, а может быть, занятия стали просто предлогом познакомиться с красивой женщиной… Но, как бы то ни было, он присоединился к друзьям-немцам, занимавшимся с Катей и приходившим на уроки к ней домой. Катя понравилась темпераментному красивому немцу – надо ли говорить, как неотразимый Рихард понравился ей? Но на этот раз он и сам попался в сеть.
Потом он куда-то пропал. Катя часто вспоминала Рихарда, но от него не было никаких вестей. И вот однажды она пришла домой, а соседи говорят, что уже несколько раз приходил какой-то красивый иностранец, спрашивал ее. Вечером этот «иностранец» появился вновь.
В начале 1933 года они поженились, и Рихард переехал к Кате.
Ему было уже тридцать восемь лет. Урсула Кучински вспоминала, как он, придя поздравить ее с рождением ребенка, отвернул край одеяла и долго молча смотрел на малыша. Она так и не поняла, в чем дело, и подумала: «Наверное, такого маленького он никогда не видел…».
…Но теперь и у Рихарда появилась жена. Однако вместе
Впрочем, письмами они могли обмениваться – письма снимались на микропленку и доставлялись вместе с донесениями. Иной раз Рихард ухитрялся посылать жене и посылки.
«Милая Катюша! – писал он в одном из писем. – Наконец-то предоставилась возможность дать о себе знать. У меня все хорошо, дело движется. Посылаю свою фотокарточку. Очень тяжело, что я давно не знаю, как ты живешь. Пытаюсь послать тебе некоторые вещи. Серьезно, я купил тебе, по-моему, очень красивые вещи. Буду счастлив, если ты их получишь, потому что другой радости я, к сожалению, не могу доставить, в лучшем случае – заботы и раздумья. В этом смысле мы с тобой “бедняги”».
Вскоре Катя написала, что ждет ребенка. Рихард, не обращая внимания на суеверия или не зная о них, прислал посылку с детскими вещами и велел, если будет девочка, назвать ее Катей или хотя бы дать имя, которое будет начинаться с буквы «К».
Однако ребенок так и не родился…
«Я постоянно спрашиваю себя, – написал ей как-то Рихард, – не была ли бы ты счастливее без меня? Не забывай, что я не стал бы тебя упрекать… хотя лично я все больше и больше привязываюсь к тебе и более, чем когда-либо, хочу вернуться домой, к тебе. Но не это руководит нашей жизнью, и личные желания отходят на второй план…»
Как тут не вспомнить Нуленса, других нелегалов, которые брали с собой за границу жен и даже детей. Но не в Японию – это была совершенно не та страна, куда можно взять близкого человека.
Два года, три, четыре… Обычные, средние сроки загранкомандировок разведчиков давно уже были исчерпаны.
В январе 1937 года Рихард пишет:
«Милая К. Итак, Новый год наступил. Желаю тебе самого наилучшего в этом году и надеюсь, что он будет последним годом нашей разлуки…»
1938 год.
«Дорогая Катя! Когда я писал тебе последнее письмо в начале этого года, то был настолько уверен, что мы летом вместе проведем отпуск, что даже начал строить планы, где нам лучше провести его. Однако я до сих пор здесь. Я так часто подводил тебя моими сроками, что не удивлюсь, если ты отказалась от вечного ожидания и сделала отсюда соответствующие выводы. Мне ничего не остается более, как только молча надеяться, что ты меня еще не совсем забыла и что все-таки есть перспектива осуществить нашу пятилетней давности мечту – наконец получить возможность вместе жить дома. Эту надежду я еще не теряю даже в том случае, если ее неосуществимость является полной моей виной или, вернее, виной обстоятельств, среди которых мы живем и которые ставят перед нами определенные задачи…»