Рик: Прогулка в небесах

Кошовец Павел Владимирович

– Тьфу ты!
– воскликнул в сердцах Мишаня.
– Рыбу заливную шампурами отчехвостить вдоль хребта...
– испуганно зажал рот.
– Всё, не ругаюсь.

– Вы мне что-то обещали за хорошую шутку, - невинно напомнила Лиза и вздёрнула бровки.

– За хорошую шутку бывает хорошая трёпка!
– он грозно навис над девчонкой.
– Щас запакуем в бандероль, как Ури из "Электроника", предварительно отшлёпав, перевяжем красным бантиком, и отправим родителям с пожеланием казарменного режима в течение ближайших десяти лет.

Вот тогда и узнаешь, как смеяться над взрослыми дядьками и много умничать...

– А я, между прочим, в школе учусь на десять и одиннадцать, - нахально произнесла Лиза.

Мишаня запнулся, побагровел, взмахнул рукой - это был единственный момент, когда он мог проверить противоударность Лизиной попки. Но потом конечность ослабела, охляла и в итоге получился безнадёжный замах.

– Эх, делайте, что хотите, - шагнул мимо меня к плите, и пока я зевал, поражённый подобной наглостью, угнал из-под носа кофеварку, и тут же приложил к губьям наподобие лесного охотничьего рога.

– Прочь лапы...
– предложение поникло, так и не сформировавшись. Поздно.

– Клёво!
– льстиво, сладенько произнесла Лиза, бочком подбираясь к Мишане. И что дам так привлекает в Мишане?

– А ну брысь от меня, мелочь! Ты физику изучаешь?
– Обиженная девчонка утвердительно кивнула.
– Что бывает при соприкосновении твёрдого тела с мягким?
– и протянул под её очаровательный носик свой кулачище (впечатляющий контраст); Лиза испуганно отпрянула.
– Секс! Ха - ха - ха!
– загоготал, довольный собой, девчонка несмело улыбнулась.
– Литературу надо читать. "Кама Сутру", например.

– Фи, Мишаня, - тут уже я подал голос, считая, что мой товарищ перегибает палку, - не будем опошлять Ржевского. Мы всё-таки на балу, - и многозначительно кивнул на надувшую губки Лизу.

– А что, я ничего. Поскрести меня, так я - сама галантность, - он тридцатидвухзубо улыбнулся девочке, и та сразу воспряла духом.
– Я чего такой дёрганный - переживаю, куда подевался наш товарищ, - объяснил он.
– Эллис его зовут. Не помню, знакомилась ли ты с ним или нет, - и мило улыбнулся.

За что я люблю своих друзей, так это за то, что пройдя все питейные тесты отбора, они остаются нормальными людьми, не бескрышными парашютистами или бесхребетными воздушными шарами, а в меру возбудимыми, не чуждыми веселью и юмору, до конца корректными и внимательными мужиками. Тут и моя заслуга, ведь с кем дружишь - такой и у тебя диагноз. А мой основной критерий общения с кем-либо таков: главное, чтоб человек был хороший.

И вот, будто в подтверждение присказки: "Вспомни, он и появится", хлопнула входная дверь. Мы в спешном порядке ринулись в прихожую. Эх, не было фанфар!

Возле Эллис отирался странный мужичёк в плаще. Он всё время шморгал носом и протирал платочком залысину, и старательно двигал туда - сюда глазами. Скользкий какой-то типчик.

Но поразил нас всё-таки Эллис: поджатые

губы, серьёзный, трезвый и какой-то безрадостный взгляд. Мы с Мишаней тревожно переглянулись. Упёршись глазами в стену где-то между нами, Элис выдал:

– Я узнал, какое сегодня число, - тихо, чётко и решительно произнёс он.

– Девятое, - тут же вклинилась заинтригованная Лиза.

– Правильно, - Эллис серьёзно посмотрел на девочку, потом уже на нас.

– Ну и что, - почти хором выдохнули мы с Мишаней.

– Мы заехали к тебе второго, - это был не вопрос, а констатация, Мишаня полуутвердительно кивнул - мол, откуда я знаю.
– Второго, - безнадёжно повторил наш товарищ.

– Ну и что?!
– воскликнули мы уже втроём.

– Мне завтра на работу.

– Ну и пойдёшь на работу. Завтра, - бесцеремонно сказал Мишаня, демонстративно двигая плечами - в чём проблема?

– Это мой последний заплыв, - Эллис приподнял сумку с зазвеневшими в ней бутылками.

– Но до завтра...
– я посмотрел в кухонное окно - примерно 6 утра, - у тебя ещё есть двадцать четыре часа, - резонно напомнил я.

– Да?
– и столько надежды было в этом голосе, что все мы дружно засмеялись и стали хлопать по плечам оттаявшего Эллис, обнимать его.

– Показывай, что ты там принёс, - напомнил Мишаня, когда первые восторги поутихли, и мы стали вспоминать причину веселья.
– Дед Морозик ты наш осенний, - скосил взгляд и немного помрачнел.
– Да и Снегурочку притащил какую-то... подворотнюю.

Мужчина в плаще втянул голову в плечи, быстрее обычного постреливая глазками. Всеобщее веселье он скромно и стойко отстоял в сторонке. Даже как-то равнодушно и терпеливо.

– Кстати, представляю, - Эллис широко повёл рукой в сторону приблизившегося к нему мужичка, - Спонсор, - сделал многозначительную паузу.
– Горючее приобретено на не наши кровные. Он, - похлопал по плечу гостя, - просил так и называть его - Спонсор. И очень - ну очень!
– набивался к нам на огонёк по какому-то чрезвычайно важному и интересному для нас делу. А вот это, - Эллис пуще прежнего заулыбался, поводя перед нами руками, любуясь и не находя слов для продолжения, словно на базаре, у выращенной собственными руками породистой животинушки, - цвет нации. Ярко - ярко красный, я бы даже сказал, с синеватым отливом, бойцы невидимого фронта. И вообще, очень приятные с любой стороны люди: Рик, Мишаня и э...

– Лиза, - подсказал я.

– ... Лиза. Церемонию рукопожатия предлагаю сократить в виду безнадёжно убегающего времени. Рик, Мишаня, принимайте товар, - и одну за другой достал из сумки три бутылки портвейна.

– Но нас же больше...
– расстроено начал Мишаня.

– Спонсор не пьёт, - отмахнулся Эллис.

– Как это?!
– в один голос недоверчиво воскликнули мы.

– А он неправильный, - окончательно прибил всех своим диагнозом "Дед Мороз".