Рикэм-бо «Стерегущий берег»
Шрифт:
Детектив Гуллер усталым голосом зачитал показания хозяина оружейного магазина, в котором был куплен нож. Оказывается, уже было установлено, что на рукояти кинжала имеются отпечатки лишь одного человека.
— Догадываетесь чьи? — со злой усмешкой поинтересовался молодой коп.
Игорь пожал плечами, хотя сохранять видимое спокойствие становилось всё сложнее. Но стоит ему дрогнуть, показать растерянность или страх, и внимательно следящие за его реакциями полицейские бесповоротно запишут его в убийцы.
— Чёрт возьми, против него такие
— Полагаю, я смогу объяснить…
— Знаем мы ваши объяснения! — смуглолицый перебил его с резкой презрительностью.
Гуллер жестом остановил напарника, хотя по лицу парня было видно, как ему не терпится расколоть этого интеллигентика, который в его глазах вовсе не выглядел крепким орешком.
— Сержант Родригес не хотел вас обидеть, — примирительно произнёс старый сыщик. — Ведь мы рассчитываем на вашу помощь, мистер Исмаилов. Я немного изучил вашу личность и пока не склонен видеть в вас убийцу. Но кто-то же это сделал, и мы должны найти его. И тут нам потребуется ваша помощь.
При этих словах Родригес недовольно хмыкнул. Но тут зазвонил телефон, и сержанта вызвали по срочному делу.
Когда напарник вышёл, Гуллер вытащил из портфеля термос, разлил кофе по бумажным стаканчикам и протянул один Исмаилову. Так же он предложил сигарету, но Игорь, поблагодарив, отказался.
— Не обижайтесь на него: сверхурочные и усталость — неизменные спутники нашей работы — Гуллер кивнул на кипу бумаг на соседнем столе, за которым сидел его напарник.
— Начальство требует срочно раскрыть это преступление, ведь тот господин с ножом в груди — иностранец. Может выйти международный скандал. При нём нашли паспорт на имя французского гражданина польского происхождения Вацлава Орловского.
Повисла пауза, но Игорь дал понять, что впервые слышит это имя. Гуллер сочувственно пояснил:
— Не скрою, у вас крупные неприятности. Вы хоть знаете, зачем эти двое погибших пришли к вам?
Игорь рассказал, что с одним из них случайно познакомился в баре, но как тот оказался у него в доме, может лишь догадываться.
— Я был сильно пьян и к тому же заснул. Я попросил водителя такси развезти нас по домам и предполагаю, что он мог напутать.
У Гуллера уже имелись показания таксиста:
— Он утверждает, что помнит лишь то, как вы назвали ему адрес вашей подруги. А по первому адресу он высадил вашего спутника. Тот едва мог передвигать ногами, и водителю пришлось провожать его, входная дверь оказалась незапертой, и таксист завёл его в прихожую, где оставил. Вы же, по его словам, в это время действительно спали в машине.
— Вот видите. Меня там не было.
— К сожалению, это не может служить вам абсолютным алиби, ведь вы могли вернуться. Ваша подруга миссис Кологан показала, что обнаружила вас только утром — спящим на скамейке перед своим домом. А вот где вы находились до этого, — каждый ваш шаг строго
Игорь кивнул, но без полной уверенности в душе. Это не укрылось от зорких глаз полицейского, и он предложил не спешить с ответом, попытаться вспомнить, с кем Исмаилов встречался и разговаривал в злополучный вечер и той ночью.
— И вот еще что, Грегори. Можно я буду называть вас так?
— Пожалуйста.
Гуллер отложил в сторону записи, которые вел все время.
— Так вот, Грегори, конечно, это ни в чём тебя не уличает, во всяком случае пока. Тем не менее, впоследствии этот момент может ещё всплыть… Одним словом, нам стало известно, что тебе был рекомендован курс психоанализа.
— Ну и что? Тысячи людей однажды в своей жизни сталкиваются с теми или иными проблемами и обращаются за помощью к психологу или психоаналитику.
Детектив с грустной ноткой в голосе заметил:
— Да, но лишь у одного из тысячи находят дома пару трупов со следами насильственной смерти.
Аргумент действительно выглядел убийственно. Не то, чтобы он сразил Исмаилова наповал, однако на душе сделалось мерзко как тогда в военном госпитале, когда врачи, выслушав его рассказ, признали его невменяемым.
«Скорее всего он уже раскопал жуткую историю с несчастным Руби и пытается решить, не новый ли это вид психической эпидемии, передающийся среди интеллектуалов одного круга, — кисло размышлял Игорь. — Глядит на меня по-доброму, а про себя, наверное, рассуждает так: «У этих чокнутых настроение меняется чаще, чем я передачу в машине переключаю. Сейчас он весь из себя такой цивилизованный, а что на него внезапно нашло в день убийства, это вопрос».
Сыщик предложил ещё кофе и настоятельно посоветовал:
— Я бы на твоём месте, Грегори, всё-таки занялся поисками хорошего адвоката. Это я говорю тебе не как полицейский, ибо появление на твоей стороне опытного крючкотвора-законника лишь осложнит мне работу. Но чисто по человечески мне хочется тебе помочь.
— Хорошо, я подумаю.
— И ещё, я попросил бы тебя: какое-то время воздержись от контактов со своей подругой. Это в первую очередь в твоих же интересах, тогда у следствия, а впоследствии и у суда не возникнет ненужных подозрений, что между вами имел место сговор. Миссис Кологан я уже попросил об этом, и она согласилась.
Не дожидаясь ответа, Гуллер едва заметно кивнул головой и приветливо слегка дотронулся до его плеча.
— Вот и хорошо. А теперь тебе необходима передышка. Я сам позвоню, если появятся какие-нибудь новости или вопросы. Если надумаешь, куда-то уехать, поставь меня в известность по телефону.
Пожимая руку пожилому полицейскому, Игорь отметил, что рука у него ещё крепкая, хотя при этом ладонь мягкая и тёплая.
На прощание Гуллер доверительно сказал:
— Кстати, твоя подруга очень привлекательная женщина.