Рики Макарони и Старая Гвардия
Шрифт:
— Я знаю. Все жили за границей на каникулах, — сказал Рики.
— У нас магазин волшебных палочек, — веско произнесла Селена.
— Ах, вот как! – Рики удивился, каким же надо быть болваном, чтобы не вспомнить об этом. Фамильным ремеслом Олливандеров с давних веков было изготовление волшебных палочек. Упивающиеся смертью, естественно, захотят вооружиться, а значит, прежде всего, подумают о лавке ее деда.
Селена нахмурилась, так что он вообще засомневался, следовало ли поднимать эту тему. И тут же ему стало противно – надо же, каким он стал тактичным. Раньше он не боялся говорить правду – но эта правда никого и не обижала. Как будто
— Но ведь вас должны охранять, — сказал он.
— Да, но это все равно не гарантирует, — вздохнула Селена. — Будет намного хуже, если они, в самом деле, доберутся до волшебных палочек.
Рики подумал, что его родственники вряд ли в большей безопасности, чем ее, но не стал соревноваться в этом.
В школе их ждала библиотека и повседневные обязанности. Дик, уже выписавший, что хотел, из первого тома «Стандартной книги заклинаний», согласился уступить свой экземпляр, так что Рики не пришлось спускаться в подземелья. Лео что-то говорил о своей системе подготовки к СОВам, а потом Дик сообщил, что Виктор Чайнсби разрабатывает что-то подобное для «Равенкло».
— Естественно. Все постараются сдать этот экзамен как можно лучше, — кивнул Лео, но Рики показалось, он несколько раздосадован.
За ужином только Рики осознал, насколько утомил его очередной день в школе. Он набросился на еду и не замечал ничего до тех пор, пока тарелка не опустела.
— Поверить не могу, что придется просыпаться по утрам рано и ходить на все уроки, и время расписано на много недель вперед! Ненавижу соблюдать режим! – едва не возопил он.
— Я тоже, — кивнула Дора.
— Ничего, скоро мы привыкнем, — Лео произнес это так, будто не мог сказать ничего более ободряющего.
— А почему Генри пришел только сейчас? – обратилась Ариадна к Тиффани.
И в самом деле, Флинт, невзирая на свою мощную комплекцию, приближался к столу летящей походкой, и на его лице был написан фонтанирующий восторг. Его как будто не волновали ни отсрочка трапезы, от чего раньше он никогда не уклонялся, ни усталость, ни что другое.
Это было столь необыкновенное зрелище, что, когда Генри, наконец, уселся, глаза всех чутких одноклассников и одноклассниц беззастенчиво впились в него.
— Я – капитан! – громыхнул он, словно все еще не веря своему счастью.
— Тьфу! А я думала, ты нашел подходящего котика для Морганы, — Тиффани не стеснялась демонстрировать разочарование.
— Котика? – переспросила Дора.
— Ну да, ей надо такой же породы, а в школе, по–моему, больше нет сиамских, — с грустью сказала Тиффани.
— Какая же ты бестолковая, — упрекнул Генри сестру, хмурясь так, как будто вот–вот его глаза заметают молнии.
Одноклассники немедленно смутились, почувствовав себя толстокожими и бестактными. И Рики вместе со всеми поспешил поздравить Генри с назначением, о котором тот грезил, возможно, задолго до того, как его нога ступила на землю «Хогвартса». Рики соглашался, что невозможно было назначить лучшего капитана для сборной «Слизерина», чем Генри с его наследственностью и фанатизмом. И лучшего старосты, чем Лео, он же лучший ученик и светлая голова. И вообще профессор Снейп прекрасно разбирался в том, кто на что годен, так что им всем повезло невероятно еще и с завучем.
Рики потянулся за новым куском копченой рыбы и с силой вонзил в него зубы.
То, что Рики с первых дней оказался загружен школьными делами, ненадолго отвлекло
Рассказ Лео и статья в «Пророке» взволновали его не сразу, потому что не могли послужить достаточным поводом для того, чтобы пропускать уроки. Рики мог позволить себе беспокоиться об этом в редкие минуты досуга, но каждый новый голос учителя, напоминающего о СОВах, заставлял его перестроиться на другую волну. Он сразу вспоминал миссис Дуглас и ругал себя за то, что оказался слишком тщеславным, чтобы последовать ее совету и не волноваться.
Но все же этому сонному напряжению пришел конец. Однажды Рики пришел на обед как ни в чем не бывало, наполнил свою тарелку и начал есть. В какой-то момент ему показалось, что за столом на него поглядывают с удивлением. Но Рики не придавал этому значения до тех пор, пока не ощутил холод в левом плече, как от ветра. Прежде чем в памяти что-то зашевелилось, до него дошел мягкий шелестящий голос:
— С твоей стороны, юноша, не слишком хорошо забывать о друзьях.
Оборачиваясь, Рики заметил на своем плече прозрачную руку. Ему приветливо, но с укором улыбался Жирный Монах, привидение «Хуффульпуффа».
— Сэр, — кивнул он в знак приветствия, успевая отметить, что менее устойчивый ученик наверняка бы подавился.
— Кое-кто хотел бы встретиться с тобой, — сказал Монах.
Рики заметил, что слизеринские, да и другие девочки переглядываются и хихикают. Очевидно, они предположили, что Монах является посредником в его так называемых «сердечных делах». Но, на самом деле, это так и было – если понимать, что против пославшей хуффульпуффского призрака особы сердечные капли не помогают.
Жирному Монаху не было необходимости называть ее. В первый момент, поняв, о ком речь, Рики поразился самому себе. Как он мог так долго не вспоминать о Плаксе Миртл?! Сия безвременно скончавшаяся барышня когда-то училась в «Хогвартсе». Теперь ее привидение обитало в женском туалете, и отучило за долгие годы обращаться туда по прямой надобности. Благодаря этому Клуб мог собираться у нее – после того, как другие привидения убедили ее помогать ребятам.
Собственно, Плакса Миртл неоднократно указывала членам Клуба, чем им следует заниматься, иногда заставляя менять планы. Она была мастерицей художественного плача и щедро демонстрировала свое искусство по любому поводу. Кроме того, случалось, она без приглашения являлась в общежития.
Были у нее и положительные стороны, которые она редко являла миру, оберегая в сейфе своей души подобно бриллиантам. На Миртл можно было положиться; она держала язык за зубами, то есть, Рики ни разу не получал доказательств обратного.
— Конечно, сэр, я ее навещу, — Рики понизил голос и пожалел об этом, потому что любопытные вокруг, включая Френка Эйвери, немедленно навострили уши.
— Я передам, мой мальчик, — заверил Жирный Монах и отправился к столу «Хуффульпуффа».
Лео наверняка понял, о ком речь, поэтому, когда Рики остановился за дверями Большого зала, чтобы дожидаться других представителей Клуба, не задал никаких вопросов.