Римлянин 2
Шрифт:
Западня была в том, что под одно имение можно было взять до семи кредитов, даже если они суммарно превышают рыночную стоимость самого имения.
Таргусу было неважно, сколько денег потеряет от этого банк, важно было, чтобы земля переходила в его собственность.
И переходила.
За год работы БкШ удалось отнять сорок девять родовых поместий и восемнадцать промышленных предприятий.
К каждому поместью прилагались бесправные крестьяне, которых называли крепостными. Таргусу рабы были не нужны, поэтому он велел их освободить и выделить наделы земли с подъёмными средствами и
Комитет Землеуправления Шлезвига занимается контролем над присвоенными территориями в Российской империи, поэтому ожидается, что освобождённые крестьяне выйдут на устойчивую платежеспособность примерно в следующем году. Им всего-то и надо было получить землю, которая теперь вроде как их. Урожай скудный, но Комитет Землеуправления выкупает его по рыночной цене, чтобы крестьяне не загнулись с голоду.
Пока что сельское хозяйство там, без компетентных агрономов, которые приедут туда к следующему посеву, без качественных сельскохозяйственных культур, без чёткого управления, является убыточным, но дело будет исправляться прямо со следующего года.
Таргус знал, как правильно обращаться с крестьянами, чтобы получать с них сверхприбыли.
Эффект масштаба.
Даже с не очень плодородной почвы, если подойти к делу с размахом, можно получать максимум зерна и иных культур, делая затею рентабельной.
Но для этого нужно очень много земли и очень много крестьян.
Банк курфюршества Шлезвиг упорно работает над этим.
Промышленные предприятия закладывались в основном убыточные, поэтому на первый взгляд от них не было никакого толку. Но там тоже были приписные крестьяне. Это такой вид крестьян, которые в уплату подушной подати или долга перед помещиком, отправляются работать на различных производствах. Рабы, одним словом.
Обретённые предприятия большей частью закрывались, а приписных крестьян освобождали и селили на бывшие помещичьи земли.
Более или менее рентабельные производства замораживали до прибытия вахтовых рабочих из Шлезвига.
Схема с отъёмом страны у аристократии работала как часы. Слишком уж оказался соблазнительным сыр в этой банковской мышеловке.
— Вот этим отказать и насрать сверху, — ткнул пальцем Таргус в документ. — Обалдели совсем!
Это было прошение на имя тогда ещё короля Карла Петера I, от группы русских аристократов, оставшихся без родовых поместий. Просили понять и простить, войти в положение и так далее. Достаточно было один раз заложить имение и платить себе спокойно ежемесячно в представительстве банка вполне посильный платёж. Но мышеловка с возможностью перезаложить поместье многократно и не выходя при этом из банка — это безотказно. Как мотыльки на огонь…
Нечего уже возвращать. Земли их розданы крестьянам, поместья разобраны до фундаментов, а закладные бумаги хранятся в архиве штаб-квартиры БкШ.
— Вот это — на доработку, — отодвинул Таргус ещё один документ.
Это была заготовка проекта строительства акведука в Эгиду. Пока что город водой снабжали паровые машины, питающие мощные насосы, но группа архитекторов предложила существенно сэкономить на топливе посредством строительства акведука.
Смета
— Резолюцию сейчас напишу, — сказал Таргус и взял из стопки чистый лист. — Во-первых…
Далее он расписал выявленные недоработки и обозначил способы их устранения, после чего поставил свои печать и подпись.
— Ещё раз мне такое дерьмо принесут на стол — будут карательные санкции, — предупредил Таргус. — Передай им, что лучше больше так не шутить.
— Передам, Ваше Императорское Величество, — ответила Зозим.
— Так, а это… — Таргус замолк, внимательно вчитавшись в следующий документ.
Он молча читал в течение минут семи, возвращаясь к некоторым абзацам повторно.
— Так, отложим это ненадолго, — убрал он документ на левый край стола. — Следующий…
Ещё минут сорок он в нетерпении читал и подписывал документы, причём где-то на тридцатую минуту пришла болезненно морщащаяся от солнечного света из окна Мария Терезия.
— Посиди пока тут, — попросил её отвлёкшийся Таргус. — Закончу разбираться с документами, вместе пойдём на Промзону. Зозим, обеспечь завтрак.
— Сделаю, Ваше Императорское Величество, — поклонилось Зозим.
— И не называй меня этим «Вашим Императорским Величеством», — попросил её Таргус. — Давай я буду для тебя просто «императором».
— Хорошо, император, — вновь поклонилась Зозим.
— Думаешь, это хорошая практика? — обеспокоенно спросила Мария Терезия.
— Она графиня, которая очень скоро станет герцогиней, — вздохнул Таргус. — Но это не главное. Главное — я за простоту. Чем бессмысленно дробить себе зубы длинными обращениями, лучше заняться полезным делом. Я себе цену знаю, поэтому не стану чувствовать себя ещё важнее от того, что ко мне все обращаются как к Императорскому Величеству.
— Ты здесь хозяин, — пожала плечами Мария Терезия.
Пока Мария Терезия завтракала, Таргус справлялся с бюрократией.
— Всё, пойдём, — встал он из-за стола. — Зозим, документы по адресатам. Экипаж готов?
— Да, император, — ответила карлица.
Бронированный экипаж тронулся с места. В закрытой от окружающего мира тридцатью миллиметрами стали кабине были только Таргус и Мария Терезия.
— Если я тебя раздену, мы сможем одеть тебя обратно? — спросил он у неё.
//Курфюршество Шлезвиг, закрытая территория «Промзона», 31 июля 1744 года//
— Итак? — Таргус ожидающе уставился на собравшийся коллектив учёных-оружейников.
— Вот… — Рудольф фон Кассель стянул брезент со стола.
На столе лежало нечто, напоминающее револьверную винтовку, но, тем не менее, револьверной винтовкой не являющееся.
— Вот это да, вы, конечно… — пробормотал Таргус.
Это было нечто невообразимое.
— Работает? — спросил Таргус.
— Работает, Ваше Императорское Величество, — кивнул фон Кассель.
Рудольф Альфред фон Кассель — новый глава оружейного цеха. Предыдущий глава погиб при практических стрельбах из новой казнозарядной пушки, как и ещё трое его заместителей. Они были настолько уверены, что новый затворный механизм их не подведёт…