Римма-Глеб
Шрифт:
– Да, конечно. Садись, малыш.
– Полина открыла перед ней дверь, и усадила свое сокровище в машину.
Глеб остался стоять на крыльце, чувствуя себя полным болваном.
– Он в тебя влюблен.
– Я знаю, - Римма положила голову на подголовник, и поправила прядь, выбившуюся из прически Полины.
– Давно?
– Давно. Это имеет значение?
– Никакого.
– Любишь меня?
– До безумия, -
– Это хорошо.
***
– Я тебя ненавижу.
– Спокойно сказала Римма, глядя ей в глаза.
– Милая, это не то, о чем ты подумала!
– Не смеши меня, Полина. Отойди.
– Римма стояла на пороге, попинывая портплед.
– Римма!
– Что?
– Не надо, пожалуйста, не уходи.
– Почему?
– Я тебя люблю.
– И я тебя. Но это не значит, что я буду прощать тебе всех этих баб. Ты знаешь, я же тебе до последнего верила, - Римма покачала головой, поражаясь абсурдности ситуации.
– Прости меня?
– Простила. Теперь дай мне уйти.
***
На календаре - двадцать пятое декабря. Родители в Праге. Девчонки разъехались по домам. Номер телефона поменян. Сессия сдана с отличием. Жить совершенно незачем. Одно хорошо - каникулы.
Римма перемещалась по комнате в ночнушке, в ритм песне Агаты Кристи "Сны". То есть, как привидение - медленно, печально и с чувством собственного достоинства. Бессонница, окончательно доконавшая, однако, не мешала считаться с тем, что за стенкой еще спят соседи - время-то пять утра...
Шесть утра - Римма бодрая, свежая и прекрасная, доев кашу, убирает комнату.
Семь утра - музыка долбит по ушам в наушниках, унося на своих волнах. Жизнь прекрасна. Депрессия неминуемо отступила перед усилием воли.
Итак, что мы имеем. Тридцатое декабря, прекрасное расположение духа, новую прическу, новое платье, приличную сумму наличными и пустой холодильник. А впереди Новый Год.
Из магазина пришлось брать такси - Римма добивала затаившуюся хандру беспощадно.
– Привет, Глеб, - поздоровалась она, вытаскивая все пакеты из багажника машины.
– Как дела? Давно не виделись.
Глеб застыл соляным столбом возле крыльца.
– Римка?
– Что?
– Это ты?
– Нет, это не я. А это не ты?
– Это ты.
– Прикольно.
– Римма кивнула
– Присмотришь за пакетами? А то я все разом не унесу.
– Дай сюда.
– Глеб сгреб все пакеты с крыльца и понес наверх. Римма, напевая что-то новогоднее, топала следом.
– Спасибо. Чай будешь? У тебя нос как у Санты. Гулял, что ли?
– Ну. Буду.
Римма щелкнула чайником, стянула забавные валенки - сиреневые, с ушками, скинула на вешалку дубленку, стянула шапку и услышала сзади сдавленный вопль.
– Ты что с головой сделала?!
– А, ты про цвет? Или про прическу?
– Про твою голову! Ты рыжая!
– Я такая с рождения, чтоб ты знал, - засмеялась Римма, выставляя на стол кружки.
– Просто красила волосы.
– Зачем?
– Ну, хотелось мне так. Потом перехотелось, и я перестала их красить.
– Блин, у тебя и веснушки!
– А то! Я ж солнцем поцелованная, - Римма от души хихикала.
– А подстричься тоже решила внезапно. Просто зашла в первую парикмахерскую, и подстриглась.
– Больная ты.
– На всю голову.
– Серьезно согласилась Римма.
– Мешок болезней и сдвинутая папаха.
– Кстати, о мешке болезней. Интересуюсь я - чем ты болеешь?
– Тебе подробно, или коротко?
– Можно подробно.
– У меня эрозивный рефлюкс гастрит, панкреатит, холецистит, дискенезия желчевыводящих путей, невроз желудка и гастроптоз.
– Твою дивизию. Это что значит?
– Это значит, что мне нельзя жрать все подряд, - любезно ответила Римма и потянулась за печеньем.
– И как ты с этим живешь?
– С удовольствием, по возможности. О, у меня рулет есть мясной, будешь? Ты, наверное, голодный?
– Не буду, я уже чаю нахлебался. Так, а что ты тут делаешь?
– Глеб аккуратно поставил чашку на стол.
– Я тут живу, Глеб, - ласково напомнила Римма.
– До этого ты жила в другом месте.
– Ага. Ты знаешь, в мире очень мало постоянный вещей.... Ничто не вечно под луной, как сказал великий классик.
– Вы что, расстались?
– Ты на редкость догадлив, мой юный друг, - Римма улыбалась ему в лицо.
– Похоже, тебя это не расстроило.
– Просто я уже с этим справилась - это раз. И терпеть не могу выставлять напоказ свои слабости - это два.