Римская история
Шрифт:
5. Доблести Цезаря Юлиана.
6. Привлечение к суду и освобождение консуляра Арбециона.
7. Препозит опочивальни Цезаря Юлиана, Евтерий, защищает его перед императором против Марцелла. Похвала Евтерию.
8. Доносы и клевета на главной квартире Августа Констанция; корыстолюбие придворных.
9. Переговоры о мире с персами.
10. Август Констанций вступает с войсками и якобы с триумфом в город Рим.
11. Цезарь Юлиан нападает на франков на островах Рейна, куда они укрылись, и отстраивает против них Три Таберны.
12. Цезарь Юлиан нападает на семь аламаннских царей, притеснявших Галлию и разбивает варваров под Аргенторатом. {84}
1.
1. Так непрерывной чередой происходили в римском мире события. Цезарь, находившийся тогда в Виенне, удостоен был консульства вместе с императором, который возлагал на себя этот сан в восьмой раз. В нем бушевала врожденная энергия, он слышал вокруг себя шум битвы, бредил поражениями варваров и уже готовился собрать воедино обломки провинции, если его появление на поле действий состоится в добрый час. 2. Совершенные им в Галлии подвиги, в которых его доблесть была равна его счастью, превзошли многие храбрые деяния древности, и я постараюсь поэтому рассказать о них по отдельности во временной последовательности, приложив к этому все силы моего слабого дарования, если только они будут достаточны для такой задачи. 3. И весь мой рассказ, чуждый всяких хитросплетений лжи, покоящийся на незыблемых основах только правды, перейдет, тем не менее почти в панегирик. 4. Казалось, какая-то счастливая звезда сопровождала этого молодого человека от его благородной колыбели до последнего его вздоха. Быстрыми успехами в гражданских и военных делах он так отличился, что за мудрость считали его вторым Титом (сын Веспасиана), славою военных дел он уподобился Траяну, милосердием был как Антонин, углублением в истинную философию был близок к Марку 203 , поступки и нравственный облик которого он представлял своим идеалом. 5. Цицерон сказал 204 что ко всем великим качествам мы относимся
203. Прим. ред.: Имеются в виду римские императоры Тит (79—81 гг.), Траян (98—117 гг.), Антонин Пий (138—161 гг.), Марк Аврелий (161—180 гг.).
204. Cic. De orat. III 46; 179: Quid in arboribus, in quibus non truncus, non rami, non folia sunt denique nisi ad suam retinentiam conservandamque naturam? Nusquam tamen est ulla pars nisi venusta.
205. Прим. ред.: Эрехфей (Эрехтей), один из легендарных древних царей Афин, прославился как создатель многих искусств. По преданию, был воспитан Афиной (Минервой, см. Гомер, Илиада 2,546—548). Его могилу можно было видеть в Эрихтейоне, древнем храме Афины на Акрополе.
2.
1. Проведя в напряженной деятельности зиму в вышеназванном городе, Юлиан узнал из долетавших постоянно слухов, что варвары внезапно напали на древнюю крепость Августодун 206 укрепления которой, весьма впечатляющие по своим размерам, пришли к этому времени в ветхость. При этом сообщалось, что находившийся там гарнизон проявил полную бездеятельность, но собравшийся отряд ветеранов своим мужественным отпором отстоял город; как часто случается, отчаяние в собственном спасении, достигнув высшей своей степени, содействует победе над величайшими опасностями. 2. Не оставляя без внимания дела и не поддаваясь рабской лести, с которой его приближенные склоняли его к приятной и роскошной жизни, Юлиан сделал все нужные приготовления и 24-го июня прибыл в Августодун, с энергией и предусмотрительностью испытанного вождя, собираясь напасть на бродивших повсюду варваров, как только представится удобный случай. 3. Проведено было совещание с участием знакомых с местностью людей для обсуждения вопроса, какой избрать самый безопасный маршрут. Мнения разделились: одни утверждали, что следует идти на Арбор... а другие на Седелавк 207 и Кору. 4. При этом некоторые указывали, что недавно магистр пехоты Сильван прошел с восмью тысячами человек, – хотя и с большими затруднениями, – по более близкой дороге, пролегающей через труднопроходимые леса, – и Цезарь настаивал на том, чтобы последовать примеру этого храброго полководца.
206. Ныне Отен (Autun).
207. Ныне Солиё (Saulieu) в департаменте Кот д’ор.
5. Чтобы не получилось какой-либо задержки, Юлиан взял только катафрактариев и баллистариев 208 мало подходящих для охраны особы командующего, и пройдя по этому пути, прибыл в Аутосиодор (Оксерр). 6. Дав здесь непродолжительный, по своему обычаю, отдых войскам, он направился к Трикасинам (Труа). Поскольку целыми толпами угрожали ему варвары, он, опасаясь их численного превосходства, тщательно охранял свой фланг; а других, заняв заранее удобную позицию, без труда сам разогнал, напав на них; некоторых, сдававшихся из страха, он взял в плен; остальным, полагавшим свои шансы в быстром отступлении, он {86} позволил уйти безнаказанно, так как не мог гнаться за ними со своим тяжеловооруженным отрядом. 7. Уверившись в том, что ему удастся отразить их вторжения, он дошел, преодолев много опасностей, до Трикасин и прибыл туда столь неожиданно, что, когда он почти стучался в ворота, ему открыли их не без смущения из страха перед бродившими повсюду шайками варваров. 8. Задержавшись здесь на некоторое время, чтобы дать отдых своему утомленному отряду, он, считая несвоевременным промедление, направился в город Ремы: там приказано было собраться всей армии и с запасами провианта на один месяц ожидать его прибытия. Во главе этих войск стоял Марцелл, преемник Урзицина, и сам Урзицин, которому было приказано находиться в тех местах до окончания похода. 9. После некоторого колебания между различными планами военных действий, решено было идти на аламаннов через Децемпаги 209 и сомкнутыми колоннами, в бодром настроении солдаты двинулись на врага. 10. День был дождливый и сумрачный, ничего нельзя было разглядеть даже на близком расстоянии, и враг, пользуясь лучшим знанием местности, по обходному пути вышел в тыл Цезарю, и напав на два легиона арьергарда, едва их не уничтожил; но внезапно раздавшийся крик их призвал к ним на помощь товарищей. 11. Поняв теперь, что ни при движении вперед, ни при переправе через реки не миновать засад, Юлиан стал предусмотрительно медлителен, – превосходное качество выдающихся полководцев, обычно идущее на пользу и спасение армиям. 12. Выяснив, что вокруг городов Аргенторат, Бротомаг, Таберны, Салисон, Неметы, Вангионы, Могонциак 210 варвары заняли территорию и заселяют ее, – городов они избегают, словно это опутанные сетями гробницы – Юлиан занял прежде всего Бротомаг. Но при самом его прибытии туда против него выступил германский отряд и вызвал его на битву. 13. Юлиан построил боевую линию полукругом; обе стороны сошлись лицом к лицу, и начался бой. Враг был побежден на обоих флангах; одни были захвачены в плен, другие пали в бою, остальные бежали, положившись в спасении на быстроту ног.
208. Cataphractarii, cataphracti – панцирная конница; ballistarii – солдаты, состоявшие при метательных машинах, баллистах, выделившиеся в те времена из прежних легионов в особые отряды; они соответствуют нашей артиллерии.
209. Ныне Диэз близ Меца.
210. Argentoratum – Страсбург, Brotomagus – Брумат, Tabernae – Рейнцаберн, Saliso – Сельц, Nemelae – Шпейер, Vangiones – Вормс, Mogontiacum – Майнц.
3.
1. Так как после этого никто не оказывал сопротивления, Юлиан решил отвоевать Агриппину, разрушенную варварами до его прибытия в Галлию. В этих местностях нет ни городов, ни {87} укреплений кроме Ригомага 211 расположенного у Конфлюэнтес , – так называется место впадения реки Мозеллы 212 в Рейн, – и башни, одиноко стоящей подле самой Колонии (Агриппины). 2. Вступив в Агриппину, он воспользовался тем, что наглость франкских царей уменьшилась под воздействием страха, и не покидал этот город, пока не заключил с ними мир, который должен был дать хотя бы временное облегчение государству, и, таким образом, обеспечил свое обладание этой сильной крепостью. 3. Радуясь этому первому своему успеху, он двинулся назад через Тревиры 213 чтобы перезимовать в Сенонах 214 как в подходящем в данное время городе. Неся один, как говорится, на своих плечах все бремя полнившихся войн, он разрывался между различными заботами: как вернуть назад на опасные места солдат, покинувших свои лагеря, как разгромить племена, соединившиеся по общему договору на гибель Риму, как избежать недостатка продовольствия для войска, которому предстояло совершить поход по дальним местностям.
211. Ремаген.
212. Кобленц.
213. Трир.
214. Санс.
4.
1. Такие его занимали заботы, когда на него напали значительные силы врагов, воодушевленных надеждой взять город. Уверенность в успехе придавали им полученные от перебежчиков сведения, что при Юлиане нет ни скутариев, ни гентилов, которые были размещены в разных городах для б'oльшего удобства их снабжения. Но когда...2. Распорядившись запереть ворота города и укрепить слабые участки стен, Юлиан днем и ночью находился на глазах у всех солдат на башнях и зубцах стен. Гнев в нем кипел, и со скрежетом зубовным негодовал он на то, что его постоянное стремление сделать вылазку встречало препятствие в малочисленности наличных сил. Наконец, варвары, простояв 30 дней, отступили в печали, упрекая сами себя за тщетную и глупую попытку осадить город. 3. Но прямым позором было то, что магистр конницы Марцелл, находившийся поблизости, не оказал помощи оказавшемуся в опасности Цезарю, хотя он был обязан в случае нападения на город, не будь там даже Цезаря, поспешить на выручку. 4. Освободившись от осады, Цезарь со всей своей энергией прилагал все старание к тому, чтобы утомленные продолжительными трудами солдаты отдохнули не продолжительное, но достаточное для восстановления сил время, хотя земля, пострадавшая {88} от частых опустошений, была совершенно разорена и приносила лишь самое малое количество продовольствия. 5. Отнесясь и к этой беде с самым серьезным вниманием и дав надежду на лучшие времена, он и сам приободрился духом и готовился совершить много великих дел.
5.
I. Прежде всего Юлиан наложил на себя трудный обет – умеренности; он соблюдал ее так, как будто подчинялся в своей жизни законам против роскоши, которые были перенесены в Рим из ретр и аксонов 215 и долго там соблюдались; а когда постепенно были забыты, то их восстановил диктатор Сулла, исходивший из принципа Демокрита: «Счастье устраивает роскошную трапезу, а доблесть – скромную». 216 2. То же самое положение Катон из Тускула, получивший за свой строгий образ жизни прозвание Цензория, выразил в такой верной формуле: «Большая забота о пище – большое небрежение к доблести». 3. Внимательно перечитывал Юлиан расписание стола, которое собственноручно составил Констанций, словно отчим, отправляющий в учение пасынка, определив самовластно расходы на стол Цезаря, – и сам запретил покупать и подавать фазанов, свиную матку и вымя, довольствуясь простой и случайной пищей рядового солдата. 4. При таком умеренном образе жизни Юлиан делил свои ночи между тремя занятиями: отдых, государство и музы. То же самое делал, как мы читали, Александр Великий, но Юлиан шел много дальше. Тот ставил возле ложа раковину и в протянутой руке держал серебряный шарик, так что, когда сон ослаблял напряжение мускулов, звон упавшего шарика
215. «Ретрами» назывались законоположения, приписываемые Ликургу; – доски, поворачивающиеся на осях; этим именем обозначались в Аоннах законы Солона.
216. Прим. ред.: Луций Корнелий Сулла (138—78 гг. до н. э.), знаменитый римский полководец и диктатор, противник Мария в гражданской войне, принял постановления против чрезмерных расходов на званые обеды и похороны (Плутарх, Сулла 35). Приведенное изречение едва ли принадлежит Демокриту.
217. Прим. ред.: Здесь имеются в виду занятия герметическими науками, в особенности изучение трудов Гермеса Трисмегиста.
218. Прим. ред.: Кир Старший, сын Камбиза I, основатель персидской державы, по преданию помнил имена всех своих солдат. Поэт Симонид известен как создатель мнемотехники. Гипатий – софист, современник Сократа. Определение «самый тонкий из софистов» прилагается Авлом Геллием к Протагору.
219. Пирриха – военный танец людей вооруженных.
220. Ср. Cic. ad Attic. V 15.
221. Сохраняем рукописное чтение ceteris, не изменяя его на severis (конъектура Келлербауэра, принятая в тексте Гардттаузеном). Изречение изысканно и не вполне вразумительно, но оно еще темнее при поправке – severis.
222. По всей вероятности, Аммиан допустил здесь погрешность, исправить которую весьма затруднительно. Единицей обложения был caput, т. е. известное количество земли, колебавшееся в зависимости от ее качества. Слагались ли capita в capitula, об этом ничего не известно. Налог в 25 золотых, а потом в семь золотых с одной единицы обложения – невероятно велик, потому поправка capitula на capita, принятая и Гардтгаузеном, дела не улучшает. См. Seeck, Rhein. Mus. 49 (1894), стр. 630—632.
223. Прим. ред.: Т. е. налоговых льгот, вероятно, связанных с отсрочкой платежа до конца индикта – 15-летнего периода налогообложения.
16. При таких принципах управления, которые заслуживают подражания со стороны добрых государей, увеличивалась однако все больше дерзость варваров. 17. Как дикие звери, привыкшие нападать на стада из-за небрежности пастухов, не перестают делать то же самое после устранения прежних стражей и замены их на более бдительных и смелых, но, вынуждаемые голодом, нападают на стада крупного и мелкого скота; так и германцы, потратив все, что награбили, и чувствуя вновь голод, бросались снова на добычу, а иногда даже погибали прежде, чем им удавалось чем-нибудь поживиться.
6.
1. Таковы были кампании этого года в Галлии; начатые с малой надеждой на успех, они завершились вполне благоприятным исходом. А на главной квартире Августа зависть приводила ко всяческому очернению Арбециона, как будто он осуществлял всякие махинации для того, чтобы захватить верховную власть. С большой яростью нападал на него комит Вериссим, бросавший ему прямо в лицо обвинения в том, что, начав простым солдатом и достигнув высшего военного звания 224 и не довольствуясь этим, он стремится к императорскому достоинству. 2. Особенно преследовал его некто Дор, бывший медик скутариев, который, как я сообщал 225 был {91} назначен при Магненции центурионом по охране памятников искусства в Риме 226 ; он выступал обвинителем городского префекта Адельфия 227 якобы стремившегося к верховной власти. 3. Когда же дошло до следствия, приняты были необходимые предварительные меры для производства дела, и все ожидали подтверждения виновности, совершенно неожиданно, благодаря старанию спальников, как гласила упорная молва, сразу отпущены были из оков лица, подвергнутые предварительному заключению по обвинению в соучастии. Дор исчез и смолк вдруг Вериссим, словно на сцене, когда опущен занавес.
224. Ср. 15, 2, 4.
225. В недошедшей части сочинения.
226. Прим. ред.: Эта должность известна нам только со слов Марцеллина.
227. Адельфий был префектом в 351 году.
7.
1. Примерно в то же время до Констанция дошли слухи о том, что Марцелл не помог Цезарю, когда тот был осажден в Сенонах. За это он уволил Марцелла из армии и приказал ему удалиться на родину. Усмотрев в этой отставке тяжкую для себя обиду, Марцелл стал строить козни против Юлиана, рассчитывая на податливость императора ко всяким наговорам.
2. Поэтому после отъезда Марцелла из Галлии, послан был немедленно препозит опочивальни Евтерий с поручением уличить его, если он что-либо сочинит. А тот, не зная об этом, вскоре явился в Медиолан и поднял шум, как человек пустой и чуть ли не сумасшедший. Будучи допущен на аудиенцию, он стал обвинять Юлиана в вызывающей дерзости и в том, будто он примеряет на себя крылья для более высокого полета. Такие речи держал он, сопровождая их страшно возбужденными жестами. 3. Он еще предавался своему свободному сочинительству, когда допущен был в залу совета Евтерий по своей просьбе. Получив разрешение говорить, Евтерий начал почтительно и спокойно разъяснять, что истина затемнена здесь ложью. Несмотря на то, что магистр оружия (Марцелл) намеренно, как все думали, не оказал поддержки, Цезарь благополучно выдержал осаду в Сенонах благодаря своей предусмотрительности и энергии и отразил натиск варваров; а за то, что Юлиан до конца жизни будет верным слугой возвеличившего его государя, Евтерий ручался своей головой. 4. Это обстоятельство дает мне повод сказать еще несколько слов об Евтерии, что, быть может, не найдет веры, поскольку даже если бы сами Нума Помпилий и Сократ сказали доброе слово об евнухе, и свои слова заверяли клятвой, то их все-таки стали бы обвинять в пренебрежении истиной. Но среди терниев растут розы, и между дикими зверями {92} встречаются ручные. Поэтому я хочу вкратце изложить важнейшие события его жизни, насколько они мне известны. 5. Родом он был из Армении и родился у свободных родителей; еще ребенком он был взят в плен соседним вражеским племенем, оскоплен и, будучи продан римским купцам, попал во дворец Константина. Подрастая там, он выказывал прекрасные моральные качества и деловитость; приобрел достаточное для своего положения научное образование, проявлял чрезвычайную остроту ума и сообразительность при изучении трудных и глубоких предметов и обнаруживал невероятную память. Стремящийся к добрым делам, он был всегда наготове с добрым советом. Если бы император Констант слушался благородных и разумных советов Евтерия, ставшего уже взрослым человеком, то за ним не было бы проступков, или только самые простительные. 6. Состоя при Юлиане в должности препозита опочивальни, Евтерий иногда делал даже ему замечания, если тот проявлял легкомыслие вследствие привычки к азиатским обычаям. Наконец он вышел в отставку; но потом был причислен ко двору и, отличаясь всегда здравомыслием, соблюдал столь неукоснительную честность и воздержание, эти великие добродетели, что никогда не выдал ничьей тайны, разве только чтобы спасти жизнь другого, никогда не навлек на себя обвинения в корыстолюбии либо стяжании в отличие от остальных евнухов. 7. Поэтому когда он изредка посещал Рим и позднее поселился там в годы старости, то, при неизменном сопутствии своей чистой совести, он пользовался и пользуется почтением и любовью всех слоев общества; обыкновенно же подобные люди, нажив неправедно большие богатства, стараются, подобно страдающим светобоязнью, скрыться в какое-нибудь недоступное место, избегая взоров обиженных ими людей.