Римские фантазии (сборник)
Шрифт:
Так на скорости света — плюс один метр — они пролетели еще несколько минут, покрывая невероятные космические расстояния, и наконец оказались… в Милане, на площади у собора!
— Проклятье! Я опять ошибся! — вскричал синьор Альдебаран, всеми своими двадцатью четырьмя пальцами хватаясь за голову. — Поехали!
— Нет уж, спасибо! — воскликнул таксист и вылез из машины. — Мне и тут очень неплохо. Вы можете, конечно, если у вас хватит совести, отнять у меня машину, но только имейте в виду, что эти четыре колеса кормят мою семью.
— Ладно уж, — проворчал пассажир, —
Он вылез из машины, откусил кусочек своего «голубого шоколада» и исчез. А Пеппино Компаньони, прежде чем идти домой, зашел в кафе и выпил чашечку крепкого кофе, чтобы прийти немного в себя от испуга.
Было бы очень долго рассказывать про этот конец, поэтому я передам лишь самую суть. Таксист и его пассажир попали в плен к Гигантским Курицам. Тюрьмой им служило яйцо, но вскоре они убежали вместе со своей тюрьмой. Синьор Альдебаран отправился дальше — на свою планету, а Пбппино с летающим яйцом и запасом «голубого шоколада» возвратился в Милан и открыл агентство по космическим путешествиям на линии Земля — Марс — Сатурн и обратно, а также построил птицеводческую фабрику, где разводит кур, которые несут яйца, хоть и некрупные но для яичницы вполне подходящие.
Как болел Тино
Жил в Милане один бухгалтер. Звали его Бьянки и работал он в банке. Жену его звали синьора Роза. И был у них маленький сын, совсем маленький — еще грудной. Был он красивый, очень славный, черноволосый, с умными, живыми глазами — словом, замечательный ребенок.
Звали его Джованни-Баттиста, но имя это казалось слишком длинным для такого маленького мальчика, и родители звали его просто Тино.
Поначалу Тино рос нормально, как все дети. Исполнился ему годик, затем второй, а вот когда пошел третий, появились вдруг у него первые признаки какой-то совершенно необычной болезни.
Однажды синьора Роза, возвратившись из магазина, увидела, что мальчик сидит на полу, на ковре, и играет с резиновой игрушкой. И тут у синьоры Розы сжалось сердце… Тино… Ее Тино вдруг показался ей очень маленьким, гораздо меньше, чем он был до того, как она ушла в магазин… Она бросилась к нему, взяла на руки, стала звать, ласкать… Ну слава богу, ей только показалось! Тино был такой же большой и такой же тяжелый, как прежде, и так же весело играл с резиновой лошадкой.
В другой раз бухгалтер Бьянки и синьора Роза на минуту оставили Тино в гостиной, а вернувшись, страшно удивились:
— Тино!
— Тино!
Мальчик поднял на них глаза и улыбнулся… Синьора Роза облегченно вздохнула:
— О господи, как я испугалась!
— И я тоже!
— Мне показалось, что он вдруг… как будто уменьшился — стал худеньким и совсем маленьким.
— И мне тоже в первую минуту показалось, что он стал
— Что же это было?
— Странно, что мы оба…
— Знаешь, а ведь так уже было однажды. Я вернулась из магазина, а он сидит такой маленький-маленький, совсем крохотный…
В тот день бухгалтер Бьянки и синьора Роза более или менее успокоились. Но потом такая же история повторилась еще несколько раз. Тогда, понятное дело, они решили обратиться к врачу. Врач осмотрел Тино, измерил его рост, вес, велел ему произнести «тридцать три», попросил покашлять, послушал легкие, сунув ложечку в рот, посмотрел горло и наконец сказал:
— По-моему, прекрасный ребенок. Крепкий, здоровый, совершенно здоровый!
— Но, доктор… Как же тогда понимать…
— Как понимать?… Давайте проведем опыт. Выйдем из комнаты, оставим его на минутку одного и посмотрим, что будет.
Так и сделали — вышли из комнаты, стали за дверью, прислушались и… ничего не услышали! Тино не плакал и не двигался, словно его там и не было. А вернувшись в комнату, они увидели, что Тино опять стал маленьким, совсем маленьким, просто крохотным. Но только на несколько мгновений! Едва он увидел папу, маму и доктора, тотчас снова стал таким же, как прежде, — замечательным краснощеким крепышом и для своего возраста даже довольно крупным.
Тогда доктор сказал:
— Я понял! Я понял, в чем доло! Это не просто болезнь. Это редчайшее явление. Такое отмечали только однажды в Америке, сто лет назад.
— Что же это такое? — заволновался бухгалтер Бьянки.
— Это опасно? — забеспокоилась синьора Роза.
— Нет, не опасно, думаю, что нет. Это… Как бы вам сказать…
— Что же это?
— Скажите, доктор, не мучайте нас!
— Успокойтесь, синьор, — ответил врач, — нет никаких оснований для волнений. Просто ваш ребенок совсем не может оставаться один. Когда он остается один, он уменьшается. Вот и все. Ему непременно нужно чье-то общество, понятно?
— Но мы никогда не оставляем его одного!
— Почти никогда…
— Понимаю, понимаю. Но речь идет не об этом. Ребенок должен играть с детьми своего возраста, вы понимаете? С братиком, с друзьями, соседскими детьми. Очевидно, надо отправить его в детский сад, чтобы у него были товарищи по играм. Вы меня поняли?
— Да, доктор.
— Спасибо, доктор. А долго он будет болеть?
— Как это — долго?
— Я хочу сказать… Когда он вырастет, ему тоже нельзя будет оставаться одному? Он так же будет уменьшаться?
— Сейчас трудно сказать, — ответил доктор. — Но даже если б это было и так, может, это не так уж плохо?
Бухгалтер Бьянки и синьора Роза вернулись с маленьким Тино домой, впрочем, не такой уж он был теперь и маленький, и стали заботиться о нем еще больше. Со временем у Тино появился братик, сам он пошел в детский сад, потом в школу, рос высоким, здоровым, умным и очень живым ребенком. К тому же он был добрым мальчиком, и все любили его, потому что он никогда сам не затевал драк и всегда старался помирить драчунов. Потом он стал юношей, поступил в университет…