Римский орел
Шрифт:
– По-быстрому? Ты... Ты что, умеешь читать?– Вид у либрария был, как у сантехника, с которым заговорил сливной бачок.
– Разбираю немного, - усмехнулся Черепанов.
На самом деле он уже неплохо читал по-латыни: успел втихую попрактиковаться. Для человека двадцать первого столетия научиться читать написанное знакомыми буквами на знакомом языке - сущая ерунда. Притом что по-английски Черепанов читал свободно. И немецкий кое-как разбирал. Выяснилось, правда, что многие буквы эти настоящие римляне выговаривали совсем не так, как их дальние потомки. А кое-каких окончаний и вовсе не выговаривали.
В общем, поладили они с писарем. Особенно когда выяснилось, что Черепанов не только умеет читать, но (как и всякий более-менее образованный человек начала третьего тысячелетия) неплохо представляет себе, что такое бюрократия и насколько важен в ее механизме даже такой маленький винтик, как либрарий когорты.
– Они думают, мы тут только тем и занимаемся, что скамьи полируем и деньги воруем за свое полуторное, - пожаловался либрарий.– Давеча пришел один, сигнифер из третьей кентурии, говорит: выиграл вчера в кости позолоченный фалар [Фалар - награда, медаль (серебряная, позолоченная или золотая), выдававшаяся простым солдатам за отличие. Носилась поверх доспехов. В описываемое время подобные награды практически вышли из употребления. Их заменили денежные премии.] с профилем императора Веспасиана [Веспасиан Тит Флавий - римский император с 69-го по 79 г. по Р.X.]. Впиши, говорит, мне его в список [На каждого легионера римской армии было заведено постоянное досье, куда вносились его личные данные, в том числе награды, суммы сбережений, взыскания, отлучки из лагеря по поручениям и т. д.], а я тебе за это двадцать денариев дам.
– Вписал?– поинтересовался Геннадий.
– Как же!– желчно хмыкнул писарь.– А в дубликат, который у квестора хранится, кто ему впишет? Квестор? За двадцать динариев?
– И что ты ему сказал?
– Да это и сказал.
– А он?
Писарь фыркнул:
– Говорит, я - жадная скотина. И больше пяти динариев он мне все равно не даст. Будет так фалар носить. Без записи.
– Понятно, - улыбнулся Черепанов.– У меня к тебе просьба, уважаемый: если кто-то из моих заявится к тебе с подобным предложением, дай мне знать. А я уж его сам... награжу. Слушай, а что это за наградной фонд такой? Черепанов ткнул пальцем в строку на табличке.
– А, этот... Этого ты лучше не касайся, кентурион. Это дело особое...
– И все-таки?
Писарь мялся некоторое время, но Черепанов был мужик упорный. Дожал. Оказалось, что в каждом легионе существует особый поощрительный "мирный" фонд для отличившихся солдат. В основном им распоряжаются легат и старший кентурион, но некоторые фиксированные суммы ежемесячно передаются и первым кентурионам когорт. В данном случае - Квинту Пондусу. И, как явствовало из документа, уже два года благополучно распределяются вышеупомянутым Квинтом Пондусом между солдатами его собственной кентурии.
– Не лезь в это дело, - дружески посоветовал Черепанову писарь.– Я точно знаю, что фонд этот Тит Квинтус в собственный кошель кладет. Ты с ним поосторожней - опасный человек.
– Спасибо за предупреждение, - сказал подполковник и пристально посмотрел на писаря.– Спасибо. Но учти, уважаемый, я тоже опасный человек. Особенно
– Твои люди, уж прости меня, кентурион, кал собачий, - проговорил либрарий.– Последняя кентурия. Кто станет с ними считаться?
– Они были последними, - уточнил Черепанов.– Пока не были моими. А тот, кто не считается со мной, рискует вообще разучиться считать.
– Ну да, - пробормотал писарь.– Примерно так о тебе и говорят. Но сдается мне, ты - шкатулка с двойным дном.
Черепанов многозначительно улыбнулся.
– У меня тут кувшинчик с кесарийским винишком завалялся, - сказал писарь.– День сегодня какой-то прохладный...
Расстались они намного теплее, чем встретились, тщедушный писарь и мускулистый кентурион. И оба - в полной уверенности, что могут, если что, друг на друга рассчитывать. Что, собственно, Черепанову и требовалось. А с первым кентурионом он очень скоро получил возможность поговорить начистоту.
Глава шестнадцатая
ТЕКУЩИЕ ПРОБЛЕМЫ "РОТНОГО" В РИМСКОЙ АРМИИ (продолжение)
– Что расселись, бездельники! А ну работать! Вы не в Сенате, чтобы жопы отращивать!
Черепановская кентурия нехотя начала подниматься на ноги, стаскивать чехлы со щитов.
– Сидеть, - негромко, но внятно скомандовал Черепанов.– Отдых еще полчаса. Опцион, ты знаешь, что делать.
Легионеры облегченно поплюхались на жухлую траву. Сказано же: выполняется последний приказ. Пусть кентурионы между собой и разбираются.
Первый кентурион когорты Тит Квинтус Пондус, прищурившись и поигрывая дубинкой, разглядывал своего подчиненного, осмелившегося возражать.
Черепанов выпрямился и четко произнес:
– Кентурион первый гастат Геннадий Череп! Вверенная мне шестая кентурия отдыхает согласно составленному распорядку.
– Это какому еще, пожри вас Орк, распорядку?– осведомился первый кентурион.
– Составленному мной для специальной подготовки кентурии. Одобренному лично примипил-кентурионом Сервием Ферратом.
– Что?!
Черепанов шагнул вперед, оказавшись рядом с толстяком-кентурионом.
– Пондус, - шепотом произнес он.– Давай не будем при солдатах, а?
– Отойдем, - согласился Тит Квинтус. Но тон его ничего хорошего не сулил.
– Ну!– процедил первый кентурион, когда они оказались шагах в ста, за линией соломенных мишеней.– Что еще за хренов распорядок?
– Одобренный Железным, - с нажимом произнес Черепанов.
Он не врал. Неделю назад он был у старшего кентуриона. Принес собственный план занятий. Раз уж римская армия насквозь бюрократична, значит, не худо и бывшему подполковнику вспомнить армейское прошлое.
– Это что?– брезгливо спросил старший кентурион, уставившись на восковые таблички. Черепанов объяснил.
– И что ты хочешь?– еще брезгливее спросил Феррат, у которого болела голова после вчерашней пьянки.
– Чтобы ты прочел и утвердил.
– Делать мне больше нечего, - буркнул старший кентурион.– Твоя кентурия - делай, что хочешь. Я тебе доверяю.
И вдавил в воск печатку перстня.
Любого другого Феррат просто послал бы, но Черепанов был другом Плавта, и старший кентурион выделял его.