Римский орел
Шрифт:
Неожиданное просветление воздуха побудило его поднять голову, и он увидел, что солнце наконец стало одолевать туман. То здесь, то там клинки лучей разрывали белесую пелену и в некоторых местах прорубали в ней длинные клинья.
— Катон!
— Да, командир?
— Встанька вон на ту кочку. Погляди, не приметишь ли где хоть одно хреново деревцо.
Он указал на заросший мхом бугорок, и Катон нехотя повиновался. Осторожно задрав правую ногу над кочкой, он стал пробовать, выдержит ли она его вес.
—
Разведя руки, Катон оторвал от земли левую ногу и медленно выпрямился. Опора, как ни странно, держала, и он вытянул шею, вглядываясь в болотную даль. Тропа впереди делалась еще уже и, сбежав с островка, исчезала во мгле. Было ясно, что повозку по ней дальше не протащить, однако Макрону это могло не понравиться.
— Видишь что-нибудь, что походит на рощу?
— Никак нет, командир.
— А что вон там?
Макрон указал на открывшуюся в тумане промоину, где что-то чернело.
— Мне не разобрать, командир.
— Ну так протри свои хреновы зенки!
Катон прищурил глаза, но рассмотреть деталей не мог, а промоину вновь стало заволакивать блеклым туманом. Чтобы успеть увидеть хоть что-нибудь, юноша инстинктивно подался вперед и, потеряв равновесие, шлепнулся на тропу с распростертыми, словно крылья, руками. Шлепнулся основательно, так что не сразу смог набрать воздуху в грудь.
— Все в порядке?
Макрон наклонился, чтобы помочь ему встать на ноги.
— Да, командир.
— Знаешь, Катон, — Макрон поджал губы. — Попадались мне на моем веку недотепы, но ты…
— Это не я, командир. Просто опора ушла у меня из-под ног.
— Понятно. Сама ушла, значит.
Макрон повернулся и посмотрел на коварную кочку. Олух ногой сбил с нее полосу мха, обнажив слой трухлявой, покрытой плесенью древесины.
— Видишь, командир? — продолжил задетый за живое Катон. — Тут все прогнило. Вот я и… — Он внезапно осекся, с секунду молчал, потом наклонился и принялся обдирать с кочки мох.
Макрон усмехнулся.
— Ладно. Я тебе верю.
Катон, проигнорировав замечание, продолжал счищать мох. Через какое-то время стало ясно, что под зеленым покрытием прятался насквозь прогнивший пень. Юноша огляделся и на коленях пополз к другой кочке, которую уже много быстрей ободрал, обнажив еще один пень, чуть поуже. Он поднял голову и с торжествующим видом воззрился на центуриона:
— Итак, командир?
— Что итак, дурик?
Конечно, юнец этот отличался от прочих. Он и книжки читал, и мозги у него малость свихнуты, однако подобное поведение даже для него было странным.
— Командир! Неужели не ясно?
— Мне ясно одно: ты окончательно спятил.
— Это пни, командир.
Катон умолк, на его заляпанной грязью физиономии сияла улыбка, и Макрон вновь ощутил себя как бы
— Ну пни, что с того? Вижу, что пни. Похоже, тут латали тропу. Вот и рубили деревья.
— Вот именно, командир. Именно. Деревья срубили. А сколько их было?
Макрон оглядел островок:
— Штук десять, а может, двенадцать.
— Как думаешь, десяти-двенадцати деревьев достаточно, чтобы составить рощицу?
Макрон уставился на юнца, и у него защипало в загривке.
— Ребята! Всем встать!
Легионеры, усталые, грязные, нехотя поднялись.
— Оптион думает, что мы на месте. Начинайте искать остатки повозки.
Легионеры посмотрели на покрытую ряской и зеленью топь и снова воззрились на центуриона.
— Что вылупились, принимайтесь за дело! — прикрикнул Макрон. — Или вы думаете, что эта хреновина сама собой вылезет к вам из воды?
Не дожидаясь, пока его люди сообразят, что к чему, он первым сошел с островка и стал обирать с поверхности топи мох и осоку. Солдаты последовали за командиром, и очень скоро живописное озерцо, мирно поблескивавшее возле тропы, напрочь утратило свой привлекательный вид. Ошметки дерна и комья грязи летели во все стороны, тина липла к рукам, одежде и лицам тяжко ворочавшихся в трясине людей. Солнце уже миновало зенит и стало клониться к западу, так и не сладив с упорно цеплявшимся за болото туманом, а поиски ничего не давали. В конце концов выбившиеся из сил легионеры один за одним выползли на тропу, мрачно оглядывая развороченный торф, медленно погружавшийся в мутную бурую воду. Макрон не только не стал распекать их за самоуправство, но и сам без сил привалился к ободранному пеньку и вопросительно посмотрел на Катона.
— Я ведь не утверждал, что подвода именно тут, — виновато потупился тот. — Я лишь подумал, что она может здесь находиться. Это была догадка, не больше.
— Догадка? — угрюмо проворчал Пиракс. — А совсем недавно ты выглядел таким уверенным в себе, что фу-ты ну-ты!
— Ну, может, я и ошибся, — пожал плечами Катон. — Но куда, спрашивается, эта штука могла задеваться? Дальше нам уже не проехать, а раньше никаких рощиц мы не видали. Вот и выходит, что, как ни крути, а она где-то здесь.
— Но где? — Макрон ткнул рукой в развороченное озерцо. — Уж мы искали-искали.
— Искали, да не нашли. Значит, плохо искали.
— А не послать ли нам ее на хрен? — Пиракс сердито встал. — Послушай, центурион, никакой телеги здесь нет. Это ясно и дураку. Либо мы проглядели нужное место, либо вообще забрели не туда. В любом случае, ковыряться в тине и дальше нет проку. Не лучше ли нам подобру-поздорову отправиться восвояси?
Остальные легионеры поддержали его одобрительным ворчанием.