Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Шрифт:
Ринальдо хотел поговорить с посланцем, но тот уже ушел. Вскоре Олимпия пригласила Ринальдо к обеду. Еда была скромной, но аппетитной, и бокалы наполнялись прекрасным вином.
Три дня промелькнули в одиночестве. Олимпия писала письма и сама получила несколько через посланцев.
На четвертый день, под вечер, Ринальдо и Олимпия сидели рядом у дверей дома, молча, как раздосадованные супруги, и тут в долине появился человек. Он приветствовал Олимпию и Ринальдо:
— Мир вам желает старец из Фронтейи,
Красивый был паренек, что сказал это и передал Олимпии письмо. Пока она читала, Ринальдо спросил:
— Как чувствует себя твой учитель?
— Он, как всегда, здоров и озабочен счастьем своих друзей, — ответил юный посланец.
Олимпия прочла письмо, а ученик старца из Фронтейи пожаловался на великую жажду, голод и усталость. Олимпия тотчас принесла еду и напитки, а потом показала гостю место, где он может переночевать.
Ринальдо еще сидел перед дверью, обозревая небосвод, когда к нему опять вышла Олимпия.
— Только что я получила известие, что друзья с Корсики прибыли к старцу из Фронтейи. Они горят желанием познакомиться с тобой, и через день-другой прибудут к нам. Я говорю это тебе с особой радостью, ведь среди этих друзей и мой брат. Через три недели нас будут ждать четыре готовых к отплытию фрегата. Все идет на лад, и только храбрый Ринальдо сохраняет сдержанность. Роза во Фронтейе. Написать, что ты хочешь ее здесь видеть?
— А ты хочешь?
— Я напишу. Быть может… ее присутствие воодушевит тебя больше, чем мое. От этого была бы польза для нас всех. Если твое настроение поднимется, так в тебе опять проснется боевой дух, который подавлен скверным настроением. Да, присутствие Розы разбудит твой боевой дух. Она останется с тобой, а я уйду во Фронтейю.
— Это почему же?
— Ты же не хочешь потребовать от меня, чтобы я оставалась здесь, когда с тобой будет Роза? Нет, Ринальдо, мое сердце не столь бесчувственно, чтобы выдержать, не испытывая ревности, присутствие счастливой соперницы. Я уйду и тем сохраню твою дружбу, а любовь свою я попытаюсь побороть.
Ринальдо молчал. Олимпия зажгла свет, пожелала ему доброй ночи и ушла.
Ринальдо зашагал перед домом туда-сюда, потом вошел в комнату, опять вышел на улицу и здесь, грезя наяву, дождался полуночи. Внезапно он вскочил, взял фонарь и поспешил в комнату Олимпии. Тихо войдя, он увидел ее в объятиях юного посланца из Фронтейи. Ринальдо вышел так же бесшумно, как вошел…
Наступил день. Блаженствующие любовники еще не проснулись. Ринальдини нацепил на плечо карабин и покинул скит.
— Прощайте! — пробормотал атаман и быстро удалился.
К обеду он добрался до какой-то деревни, отдохнул здесь немного и пошел дальше. Скоро стали удлиняться тени, зашло солнце. Ринальдо ускорил шаги, чтобы дойти до расположенного впереди замка. Он постучал, и его впустили.
—
— Барон Таньяно. Я заблудился на охоте, — ответил Ринальдо.
Привратник молча смотрел на него, как человек, не знающий, что ему следует делать.
— Кому принадлежит этот замок? — спросил Ринальдо.
— Графине Мартаньо.
— Графине Мартаньо! — воскликнул Ринальдо. — А она здесь?
— Нет, ее здесь нет, — медленно проговорил привратник.
— А кто живет сейчас в замке?
— Подруга графини, мадонна Виоланта.
— Мадонна Виоланта? Я ее знаю, и она знает меня.
Он оттеснил привратника, быстро прошел мимо него в замок, поднялся вверх по лестнице и тут встретил служанку. Ей он сказал, чтобы она доложила своей хозяйке о приходе барона Таньяно.
Служанка шла, по его мнению, слишком медленно. И он первым вошел в прихожую.
На шум его шагов отворилась одна из дверей, и перед ним предстала синьора Виоланта.
— Святая Дева! Барон Таньяно! Вы ли это? Откуда вы?
— Я ищу ночлег.
Виоланта молча посмотрела на него и вернулась обратно в комнату. Ринальдо последовал за ней. Она села на диван и смущенно пробормотала:
— Позвольте мне собраться с мыслями.
Ринальдо оглядел комнату и увидел на стене портрет графини.
— Дианора здесь! — воскликнул он. — Ах, это только ее портрет!
Ринальдини порывисто протянул руки к портрету, снял его со стены и поцеловал. Виоланта молча смотрела на него. Но он, погрузившись в созерцание любимого лица, не замечал внимательного взгляда Виоланты. После довольно длительной паузы он подошел к ней, схватил ее руку и спросил:
— Где Дианора? Как ей живется?
Виоланта вздохнула и промолчала. Он спросил настойчивее:
— Где Дианора?
Виоланта завздыхала сильнее и опустила глаза.
— Она умерла? — хотел знать Ринальдо.
— Она еще живет.
— Она живет? Счастливо?
— Ах, барон, как вы можете это спрашивать!
— Я вас понимаю! Мое несчастье — это и ее несчастье. Как же может быть иначе? Вы же знаете… Вы же меня знаете?
— Я часто видела вас, барон, и…
— Назовите же несчастного его истинным именем. Вы не запятнаете мою честь.
— Назвать вас вашим истинным именем? Разве вас зовут не Таньяно?
— Как? Вы не знали… графиня вам не сказала…
— О чем?
— Скажите мне честно! Что знаете вы обо мне?
— Что вас любят больше, чем вы того заслуживаете. Что вы неверны и… ни слова больше! Если вы сами не в состоянии себя упрекать, так…
— Ваши упреки имеют отношение к моей судьбе. Виоланта! Я спас вас от ужасающей смерти, вырвал вас из мрака темницы и отчаяния, я вернул вам свет дня… у меня есть право на вашу благодарность. Смею я на нее рассчитывать?