Ринго Старр
Шрифт:
На пресс–конференциях Билл Хэйли приносил официальные извинения за беспорядки в кинотеатрах, вызванные картиной «The Comets»: «…но ведь если этот хренов рок–н-ролл пользуется такой популярностью, почему бы не снять о нем фильм?»Один из участников его группы в свое время даже играл с самим Бенни Гудменом. Даже обогнав пятерых соперников в хит–параде только что появившегося New Musical Express,Билл Хэйли оказался еще более безобидным, чем его предшественник Джонни Рэй. И хотя «The Creep»,хула–хуп и ча–ча–ча вскоре вышли из моды, рок–н-ролл тем временем выдвинул своего очередного чемпиона «теннессийской школы» — несравненного Элвиса Пресли, который одевался, как хулиган нестандартной ориентации из зала игровых автоматов. Заручившись поддержкой гитариста, который попеременно то вешал простые аккорды, то разражался мощным душераздирающим соло, Элвис записал сингл, музыка которого, по сути, явилась
В газетах появлялись все новые и новые сообщения о фуроре, который производит каждый выход Элвиса на сцену; один из методистских священников (и большой поклонник джаза), доктор Дональд Соупер, недоумевал, как это «…здравомыслящие люди могут получать удовольствие от того, что приводит их в смятение и не может вызывать ничего, кроме улыбки».Когда вышел первый сингл певца в Великобритании, NMEопубликовал на него рецензию, в которой, в частности, говорилось: «Если вы в состоянии отличить хорошее пение от плохого, то вам не светит дослушать этот диск до конца».Что еще нужно было Элвису, чтобы стать звездой британских тинейджеров?
— Для нас его музыка была такой новой и возбуждающей, — восхищался Ричи. — Вы даже представить себе не можете, насколько сильно он изменил мою жизнь, этот парень с бакенбардами, который тряс бедрами и доводил зал до неистовства. Хотя, глядя на его фотографии сейчас, замечаешь, что на нем были нелепые, мешковатые штаны, да и вообще, странная у него была манера одеваться. Но тогда нам было не до этого.
Компания Tin Pan Alleyтерпела постоянные убытки оттого, что синглы продавались из рук вон плохо; но когда выяснилось, что шестьдесят процентов всех доходов фирмы звукозаписи RCAза 1956 год принес Элвис, в мире шоу–бизнеса началась настоящая охота на подобных ему «золотоносных идиотов». Неудивительно, что наибольший масштаб она приобрела в Соединенных Штатах, где бесчисленные «искатели талантов» решили, что все, что нужно для достижения успеха, — это кривая ухмылка и огромных размеров кок на голове. Многие из них всерьез считали, что Джерри Ли Льюис — это второй Элвис Пресли, который предпочел фортепиано гитаре и самоуверенные вопли — «мычанию с горячей картофелиной во рту». Пока в Capitolвозились с хромым и несговорчивым Джином Винсентом («The Screaming End»),другая компания, Ecuff–Rose,прибрала к рукам двух по цене одного в лице Everly Brothers.Затем появились чернокожие «Пресли» — Чак Берри и визжащий Литтл Ричард; элвисоподобные дамы вроде Ванды Джексон и Дженис Мартин и, наконец, в «Элвисы» был произведен даже непоющий гитарист Дуэйн Эдди. Карла Перкинса (не слишком, надо сказать, привлекательного) сменил «очкарик» Бадди Холли и антисексуальный Рой Орбисон в очках с толстыми стеклами, который издавал ужасные вопли и сбивался в быстрых песнях (его «открыл» Сэм Филлипс, владелец Sun,мемфисской студии, где записал свой первый хит Элвис Пресли).
Не слишком подходил на роль очередного «Элвиса» и Томми Стил, английский «ответ» королю рок–н-ролла, который, перед тем как уйти в небытие и дать дорогу Клиффу Ричарду, удостоился чести попасть в Музей восковых фигур мадам Тюссо; Питер Сел–лерс, ведущий Goon Showна Би–би–си, обозвал его «Mr. Iron»(«Мистер Железо»).
Несмотря на то что на Би–би–си отрицательно относились к рок–н-роллу, руководство компании было вынуждено смириться с существованием Пресли, Стила и им подобных, когда континентальная коммерческая радиостанция «Радио Люксембург» стала транслировать передачи о поп–музыке на английском языке. Телеканал ITVпервым нарушил молчание и между шестью и семью часами вечера (время «пустого экрана») пустил молодежную передачу Six–Five Special,чтобы хоть чем–нибудь занять подростков между спортивными новостями и очередной серией «Dixon of Dock Green»(«Диксон из Док–Грина»), в то время как родители укладывали спать их младших братьев и сестер.
Доктор Соупер, возможно, смотрел эти шоу «в качестве епитимьи», однако Six–Five Specialизо всех сил старались сохранять благопристойность, приглашая таких достойных собеседников, как диск–жокей Пит Меррэй — который терпеть не мог Элвиса—и бывший чемпион по боксу Фредди Миллс. Комедийные скетчи, струнные квартеты и спортивные репортажи пускались в перерывах между выступлениями поп–музыкантов, которые в свою очередь (равно как и рок–н-ролл в исполнении тромбониста Дона Лэнга и его группы «Frantic Five»)предваряли выход «звезд» программы: Дикки Валентайна или Джо «Мистер Пианино» Хендерсона, а дальше шли традиционные джазовые
Как ни странно, именно Лонни Донеган и по сей день считается более «точным» британским эквивалентом Элвиса. Этот статус закрепился за ним благодаря тому, что в его музыке причудливо сочетались «черные» ритмы и традиции варьете. Его позиции в шоу–бизнесе укрепились после того, как он исполнил «Have a Drink on Me»и еще несколько «шедевров», написанных им в золотую эру Empire.Более того, любой, кто овладел основными навыками, мог играть скиффл. Считалось, что чем более «домашнего» звучания добивался исполнитель, тем лучше: не было случая, чтобы кого–то освистали за то, что он использовал самодельный бас, сделанный из ручки от швабры и жестянки от коробки чая, стиральную доску, на которой играли наперстком, или, например, крышки от мусорных ведер — в качестве цимбал. Шум, который одновременно производили все вышеперечисленные инструменты, плюс пара–тройка аккордов на акустической гитаре — вот основа звучания стиля скиффл. Некоторые группы умудрялись играть в такой манере известные вещи вроде « The Grand Coolie Dam»и «Midnight Special»и добивались довольно интересных результатов!
«Самый кайф — это когда экспериментируешь с идеями!» — гордо заявлял один из «столпов» скиффла Боб Корт.
В каждой области существовала своя разновидность скиффла, и нужно было быть большим знатоком, чтобы найти различия между ними. Мерсисайдский вариант, например (что и следовало ожидать), имел уклон в сторону кантри–энд–вестерн. Мало того, что в 1955 году ливерпульский Philarmonic Hallбыл переоборудован в некое подобие знаменитого нэшвиллского Grand Ole Opry,— в Ливерпуле существовало порядка сорока местных «ковбойских» групп; стиль, в котором они работали, в конце пятидесятых окрестили «Северный Нэшвилл».
Все это великое множество бесцветных команд вроде «Jonny Goode and his Country Kinfolk», «Phil Brady And the Ranchers»и — все еще на плаву спустя сорок лет — «Hank Walters and his Dusty Road Ramblers»нещадно эксплуатировали североамериканские штампы, начиная от мягкой фальцетной манеры Слима Уитмана и заканчивая жестким кантри Хэнка Уильямса с его оригинальными ритмами.
Несметное количество подростковых групп наводнили клубы, принадлежавшие Liverpool Social Club Association;они явно не хотели считаться с законами, запрещавшими несовершеннолетним работать в клубах по ночам. Билли Хэттон играл в одной из таких таверн, не имея права даже заказать джин с тоником, а его друг, Брайан О'Хара, был гитаристом в «Skiffle Group»Джерри Марсдена. Эта команда играла в манере Хэнка Уолтерса. Кто–то «косил» под Флинта Маккалоу, скаута из Wagon Trainна Би–би–си, или под полукровку «Шайена» Боди с ITV; некоторые избрали себе более «агрессивных» кумиров: «Clay Ellis and the Raiders», «The James Boys»(в честь Джесси «Большого Револьвера») и «Johnny Sandon and the Searchers»(из фильма про Джона Уэйна).
Вскоре в Англии была отменена воинская повинность, и, как выразился Ричи, «все сменили винтовки на гитары».Резко возрос спрос на музыкальные инструменты в центральных ливерпульских музыкальных магазинах, таких, как Rushworth'sи Hassy's.Даже Эдди Майлз, сын соседей Ричи, приобрел себе гитару. Сам же Ричи, казалось, раз и навсегда потерял интерес к музыке, еще играя в ансамбле на аккордеоне в школе при храме Св. Силы, и поэтому у него не было никакого стремления осваивать гитару — хотя умудрился откуда–то узнать простейший трехаккордовый ход в ля мажоре и такой же на пианино, только в до мажоре. Но Ричи не придавал этому особого значения, считая себя «одним из чокнутых теддибоев из подворотни».
Маленький, невзрачный и вечно голодный, Ричи вполне созрел для того, чтобы «беспрепятственно болтаться с местными бандами из Дингла, подстригшись в стиле Тони Кертиса и напялив ботинки на резиновой подошве, длиннополый пиджак с бархатным воротничком и узкие брюки–дудочки».
Ричи навсегда забыл о своей спортивной куртке, удобных туфлях и широких штанах, ведь теперь его ноги облегали две водосточные трубы, затруднявшие кровообращение, которые сужались книзу и заканчивались парой флюоресцентных носков с «рок–н-ролльным» мотивчиком. С короткой стрижкой тоже пришлось расстаться, а заметно отросшие пряди Ричи начесывал и щедро сдабривал бриллиантином.