Ринсвинд и Плоский мир
Шрифт:
— И насколько длинный у него язык, — добавил Чудакулли. — Декан, БУДЬ ТАК ЛЮБЕЗЕН,прими что-нибудь от своего жуткого кашля!
— Верно, — согласился профессор современного руносложения. — И есть ли у него хороший пруд. Ну, и так далее. Не могу сказать, что мое решение определялось бы его способность раздувать зоб до размеров брюха и издавать «кролик-кролик-кро-о-олик».
— Мне кажется, это скорее «ква-ква-ква-а-ак-лик».
— Ты уверен?
— Вполне.
— А кто же тогда издает «кролик-кролик-кро-о-олик»?
— Наверное,
— А. Ну да. По-моему, они беспрерывно издают нечто подобное.
— Лично мне всегда казалось, что секс — довольно безвкусный способ самовоспроизведения видов, — заметил заведующий кафедрой беспредметных изысканий, когда волшебники вышли на пляж. — Наверняка должен быть способ и получше. А этот… очень уж старомоден. И требует непомерных энергетических затрат.
— Я, допустим, с тобой согласен, но что ты предлагаешь взамен? — спросил Чудакулли.
— Бридж, — твердо заявил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— Бридж? Как это?
— Ты о карточной игре? — уточнил декан.
— А почему бы и нет? Бридж может быть очень волнующим занятием, подразумевающим интенсивное общение. К тому же никакого специального оснащения не нужно.
— Но для партии требуются ЧЕТВЕРОучастников, — указал Чудакулли.
— Ах да. Я и забыл. Ты прав, могут возникнуть проблемы. Ну… А что ты скажешь насчет… крокета? В крокет можно играть вдвоем. Да что там вдвоем! Если уж на то пошло, я частенько сам с собой играю.
Чудакулли незаметно увеличил дистанцию между собой и заведующим кафедрой беспредметных изысканий.
— Не совсем понятно, каким образом это можно увязать с увеличением численности себе подобных, — тщательно обдумывая каждое слово, произнес аркканцлер. — Развлечение — да, тут все понятно. С увеличением же численности проблема. Как, по-твоему, она будет решаться?
— Я здесь, что ли, бог? — пожал плечами заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Всякие детали — это его задача.
— Но не думаешь ли ты, что женщина захочет прожить с человеком всю жизнь только потому, что у него хороший удар клюшкой? — усмехнулся декан.
— Вообще, если задуматься, то клюшка в человеке не… — Чудакулли осекся на полуслове. — Думаю, лучше сменить тему, — заключил он.
— Я с ним играл в крокет. Не далее чем на прошлой неделе, — прошептал декан на ухо Чудакулли, едва завкафедрой немного отошел. — И теперь мне очень хочется принять ванну!
— Будь уверен, как только мы вернемся, я незамедлительно прикажу запереть все клюшки в чулане, — шепнул в ответ Чудакулли.
— Кстати, тебе известно, что у него комната под потолок забита всякими книжками о крокете? Некоторые даже с ЦВЕТНЫМИ ИЛЛЮСТРАЦИЯМИ!
— И что на них изображено?
— Сцены знаменитых крокетных ударов, — сказал декан. — И у него такая большая клюшка. Нам надо быть с ним поосторожнее.
— По этому вопросу мы почти сходимся
В один прекрасный день некий относительно волшебник расположился на отдых у высохшего русла водоема, в тени раскидистого дерева, назвать которое он не смог бы ни за что на свете. Безуспешно колотя банкой с пивом о камень, он яростно ругался.
— О боги, ну какой идиот догадался поместить пиво вот в это?
Когда наконец он сумел пробить в банке дырку, пиво немедленно рванулось наружу, щедро орошая окрестности. Однако, следует признать, кое-что перепало и волшебнику.
Если не считать этой маленькой неприятности, дела обстояли весьма неплохо. Ринсвинд осмотрел деревья на предмет возможной угрозы и не обнаружил ни одного падучего медведя. И Скрябби тоже куда-то задевался, что не могло не радовать.
Вскрыв — на этот раз более умело — еще одну банку, он принялся задумчиво потягивать пиво.
Ну и местечко! Все не такое, каким должно быть, — даже птицы говорят, по крайней мере пытаются. К тому же здесь никогда не шел дождь. При этом под землей воды хоть залейся, а выкачивают ее насосами на ветряных мельницах.
Выбравшись из каньонной местности, он почти сразу наткнулся на еще одну мельницу. Ее усилиями в лохань едва-едва сочилась тонкая струйка воды. Но буквально на глазах струйка превратилась в редкие капли, а потом и вовсе пересохла.
Проклятье! Ну, почему, помогая тем овцам, он не догадался набрать немного воды себе?
Ринсвинд проверил содержимое мешка. Там обнаружился хлеб, весом и размерами напоминающий пушечное ядро, и немного овощей. По крайней мере, овощи выглядели знакомо. Он даже вроде бы узнал картошку.
Взяв одну картофелину в руку, он поднял ее к закатному небу.
Ринсвинду довелось питаться во многих странах Плоского мира, и несколько раз он даже успевал закончить еду до того, как надо было подхватываться и убегать. Но во всех этих трапезах всегда чего-то недоставало. Нет, не то чтобы еда была пресной. Совсем напротив: чужеземные повара проявляли чудеса кулинарного искусства, добавляли специи, маслины, рис — да чего только не добавляли! Но ему всегда недоставало ее — скромной картошки.
Было, впрочем, время, когда он в любой момент мог получить целую тарелку пюре или чипсов. Надо было лишь зайти на кухню и попросить. В Незримом Университете, следует отдать должное этому заведению, еду выдавали по первому требованию, даже если данное требование высказывалось с набитым ртом. И самое смешное, Ринсвинд этой привилегией почти никогда не пользовался. На общих обедах, когда передавали блюдо с картофелем, он иной раз накладывал себе ложечку — а иной раз и нет! И блюдо… уплывало… дальше… Вместо картофеля он брал рис. Рис! Нет, рис, конечно, по-своему питательный продукт, но если посмотреть в суть вопроса, то выращивают рис только там, где картофель плавал бы на поверхности.