Rise
Шрифт:
Я поджал губы в легком раздражении. Теперь нужно было придумать, чем себя занять, потому что главной причиной оставаться в библиотеке для меня сегодня был именно разговор с Алексом. Оглядевшись по сторонам, будто это могло чем-то помочь, я, естественно, не нашел никаких ценных подсказок. На краю стола лежала сложенная записка от Грейнджер, я на автомате сунул ее в карман и наткнулся рукой на пачку писем, которые я должен был отдать Райту, зачем-то достал их и положил перед собой. Слишком велико было искушение прочитать остальные письма,
Верхний лист я отложил, так как уже читал его утром. Я развернул второе письмо и пробежался по нему взглядом. Потом третье, четвертое, пятое… И ужаснулся. Они все были почти одинаковыми по содержанию. Даже если я особо не вчитывался в смысл, было видно, что мать Хэролда (если это действительно была она) написала ему множество одинаковых писем, как будто она была уверена, что предыдущие не достигли адресата.
Я сложил листы пергамента обратно в стопку, сунул их в карман и решил немедленно отправляться в комнату, надеясь застать там Райта.
К моему облегчению, Хэролд и правда был там. Он сидел в полумраке на своей кровати и листал какую-то книгу. Заметив меня, он переложил книгу на тумбочку и привычно уже отвернулся к стене. Но сегодня оставлять его в покое так быстро я не собирался.
— Райт, вот твои бумаги, которые ты оставил на полу утром, — сказал я, переместившись к его кровати.
Он отреагировал на мои слова только спустя несколько секунд. Повернувшись ко мне лицом, он исподлобья уставился на меня. В его взгляде не было ненависти, презрения или даже злости, скорее это был пустой, ничего не выражающий взгляд.
— Ты их подобрал? — спросил он с непонятной мне интонацией, в которой слышалось то ли удивление, то ли страх.
— Да, хотел тебе сразу их отдать, но ты не появился на занятиях, — я протянул пергаменты ему, и он неуверенно забрал из из моих рук. — Я случайно увидел текст письма… у тебя пропал отец, поэтому ты так расстроен?
— Ты читал мои письма?! — он вышел из себя и начал кричать.
— Мельком, и только одно из них, — соврал я, пожалев, что вообще затеял этот бесполезный разговор.
— Это не твое дело! Не смей читать мои письма! — заорал Райт, и на его бледных щеках проступил румянец.
— Успокойся! — повысил я голос в ответ. — Если бы ты не истерил с утра и сам сразу забрал свое добро или позволил нам с Алексом помочь тебе все собрать, то я бы ничего не увидел! — мне пришлось сделать паузу, чтобы немного успокоиться. Сделав три глубоких вдоха, я продолжил: — Мне вообще все равно, что тебе пишут, я просто решил подобрать листы, чтобы их не нашел кто-то другой.
Я направил палочку на свое кресло и переместился к своей кровати, считая разговор оконченным.
— Он умер. Мой отец. Он не пропал, а погиб. Письмо от мамы. Она знает обо всем. Но не может поверить.
— Я… мне жаль, — сказал я, растерявшись от такой откровенности. — А что слу…
— Все! — перебил он меня. — Я не собираюсь тебе больше ничего говорить. И ты никогда больше не заговаривай со мной. Мы не друзья с тобой, и никогда ими не станем. Забудь вообще обо мне, — с этими словами он снова лег на кровать и отвернулся к стене, положив письма под подушку.
Я пожал плечами. Больше тратить свое время на этого человека я не собирался, по крайней мере, если от него не будет исходить никакой угрозы для меня.
Засыпая, я размышлял о том, каким был Райт на первых курсах. Ведь я учился тогда с ним на одном факультете. Но я был так занят собой и ужасами, творящимися вокруг, что замечал только тех, кто имел ключевую важность для моей жизни, потому совершенно не мог вспомнить ничего из обычной рутины и тех, кто для меня был только лишь массовкой.
*
Следующие несколько дней показали мне, что если я не получу возможности сменить волшебную палочку, ЖАБА мне не сдать. Ну, разве что по зельеварению были шансы. На занятиях по чарам, трансфигурации и ЗоТИ мне все меньше удавалось успевать за остальными. И если с ЗоТИ проблемы были у многих, так что я не так уж и сильно выделялся, то вот на чарах и трансфигурации, где заклинания с каждым уроком становились все сложнее, я был практически единственным отстающим. Благо и Грейнджер, и Флитвик не считали нужным выставлять мои “успехи” перед всеми, в отличии от той же Куппер, которая никогда не стеснялась выразить свое недовольство любым студентом так, чтобы об этом услышали и все остальные. Но мне все равно было очень неприятно быть самым слабым.
Единственное, что не давало мне с головой уйти в самобичевание, это предстоящие события. Грейнджер прислала очередную записку, в которой говорилось, что она закончила с обустройством лаборатории, и приглашала туда меня и — зачем это? — Алекса сегодня вечером, чтобы обсудить дальнейшие действия.
Мы как раз сидели вместе с ним и Амелией в библиотеке, когда слегка напуганный незнакомый мне эльф принес записку Гермионы. Я очень надеялся, что Дэвидсон сегодня уйдет пораньше, и я смогу наконец задать Алексу интересующие меня вопросы.
— Может отложим нумерологию на завтра? — спросил я, когда понял, что никто никуда не собирается.
— Еще совсем не поздно, — сказала Амелия, посмотрев на меня так, словно я предлагал кого-то убить, а не доделать домашнее задание в другой день.
— У меня есть другие планы, — сказал я в ответ.
— Тогда иди, кто тебе мешает? — недовольно сказала она.
— Мне Алекс нужен, — ответил я, намекая на то, что она должна уйти. Алекс удивленно приподнял брови, ему явно никуда не хотелось отсюда уходить.