Ришик или Личная собственность медведя
Шрифт:
Мих и Лектор молчали всю дорогу от парковки до лифта. Не заговорили и пока поднимались, сохраняя якобы спокойные выражения лица, скрывая за непроницаемой маской кучу эмоций.
Они не стали обсуждать произошедшее, даже очутившись внутри просторной двухуровневой квартиры на последнем этаже.
– Лёш?
– не успели парни войти внутрь, как на щелчок запираемой двери в огромный холл-прихожую вышла довольно молодая женщина, кутавшаяся в теплую серую кофту, плащом закрывающую ее до колен. Темноволосая, хрупкая, казавшаяся почти эфемерной и какой-то болезненно-бледной, она была все так
– Ты рано. Что-то случилось?
– Ничего, мам, всё в порядке, - подойдя к женщине, Лектор с нежностью поцеловал ее в висок и мягко, ненастойчиво попросил.
– Иди наверх, ложись. Врач сказал, что тебе нельзя долго ходить. Мы ненадолго, перекусим и на работу.
– Ой, здравствуй, - только сейчас заметив второго байкера, спохватилась она.
Внимательно всмотрелась в его лицо, слегка напрягшись при виде дорогого костюма, часов и запонок, и неуверенно произнесла, не отрывая испуганного взгляда, в котором с трудом, но всё же появилось узнавание.
– Ты же... Миша, да?
– Миша, - подтвердил рокер, не двигаясь с места, чтобы случайно не напугать хозяйку квартиры.
– Здравствуйте, Ольга Викторовна.
– Давайте я вам чай хотя бы поставлю, - натянув длинные рукава кофты до самых костяшек, слегка успокоившись, робко предложила женщина, поглядывая то на сына, то на его гостя.
– Не надо, мам, - отрицательно покачав головой, улыбнулся Лектор и, обняв мать, ненавязчиво увлек ее вглубь квартиры.
– Пойдем, я помогу тебе лечь.
Мих дождался их ухода, и только после этого скинул пальто и разулся. Пристроилверхнюю одежду на вешалке, а затем прошел прямиком в кабинет друга, дверь в который находилась как раз за лестницей, ведущей на второй этаж. Заметить вход можно было, только если точно знаешь, что она там есть.
Разговаривать в машине или его квартире было опасно, а на кухне Ярмолина их могла послушать Ольга Викторовна. Ей подобные нервные потрясения были ни к чему - она до сих пор еще не оправилась от несчастного случая, произошедшего не столь уж давно. К тому же, она боялась посторонних, особенно если они были строго и дорого одеты... И на это была причина.
– Пока без улучшений?
– едва в кабинете показался сам Ганнибал, негромко спросил Мих, сидящий на краю письменного стола из темно-красного дерева.
Достать коньяк из бара он уже успел, но плеснул совсем чуть-чуть, только для того, чтобы успокоить расшатавшиеся за каких-то полдня нервы.
Он ведь даже из ресторана сегодня мог не выйти живым или до квартиры друга банально не доехать...
– Она старается, но...
– байкер подошел к бару и тоже налил себе, для той же цели.
И, сделав глоток, пожал плечами.
– Сам понимаешь, за один день такое не забывается.
– Да уж, - отозвался Мих. Он прекрасно понимал состояние друга и его нежелание распространяться на тему произошедшего с его матерью, и настаивать на разговоре не стал. Вместо этого допил залпом коньяк, и только тогда достал из кармана салфетку, на которой было написано нужное ему имя.
Да только разворачивать ее он пока
Вместо этого достал из нагрудного кармана крохотный пластмассовый кругляшок с короткой антенной - прослушку, через которую Яролин, оставаясь в своей машине, слышал весь его разговор с вором в законе.
– Ты молодец, Мих, - наблюдая за другом, тихо и серьезно заметил Лектор, складывая руки на груди.
– Я бы хрен стал так рисковать.
Алехин криво усмехнулся, откладывая «жучок» на стол: молодец-то молодец, только в итоге хрен еще знает, что получилось...
– Я догадывался, что Чернявский не знает о развлечениях своего племянничка, - закурив, задумчиво произнес Михаил.
– В ином случае, он бы его покрывать не стал. Законники не терпят насилия над женщинами. И не любят, когда ими кто-то прикрывается. Теперь, когда Островский попадет на зону, ему просто не выжить.
Опустят в лучшем случае.
– Если попадет, - поправил его задумчивый Ганнибал. Присев на другой край стола, он повертел в руках пузатый бокал.
– С другой стороны, можно просто подождать, пока его грохнут - Володя Черный не простит того, что его авторитетом пользовались.
– Это мое дело, Лектор, - отрицательно качнул головой Алехин, усмехнувшись.
– Чернявский ясно дал понять, что вмешиваться не будет. Он дал мне шанс разобраться самому и обещал помощь. Это больше, чем я рассчитывал. Не оправдать его надежды будет... чревато. Он простил шантаж только потому, что я сам хочу поквитаться с этой мразью. Оставить все как есть, значит потерять его уважение. Тем более, ты предлагаешь опять сидеть, сложа руки, и ждать? А Риш что я скажу? Что ей опять придется сидеть в четырех стенах? Нахрен, Лёх. Я устал прятаться по углам.
– Тогда чё сидишь?
– в удивлении вскинул брови Ярмолин.
– Показывай, млять, на кого на сей раз охотиться будем!
Тонкой иронии друга Мих не оценил, но хмыкнув, развернул бумажку. Перевернул, пробежался взглядом по трем словам, написанным четким, крупным почерком... и выругался.
Громко, смачно и нецензурно!
– Да мля-я-я-ять, - рассеяно проведя рукой по светлой шевелюре, выдал Ганнибал, который тоже успел заценить имя того, с кем им теперь придется иметь дело.
Покрутил его в памяти, подумал и тихо матюгнулся.
– Лучше бы это был очередной вор в законе.
И действительно: с криминальным авторитетом еще можно было как-то договориться, указать на воровские законы, понятия и их несоблюдения, ввести сходняк в курс дела и попросить справедливости...
Но как надавить на заместителя главного прокурора города - это, конечно, тот еще вопрос!
Глава 19.
– Теперь все сходится, - прекратив наворачивать круги по кабинету, Лектор плюхнулся в офисное кресло, - Понятно, почему Чернявский не контачил с Островским. Иметь дела с людьми, связанными с официальными органами – западло. Ни один законник на такое не пойдет, будь там хоть его собственный отец, сын или брат.