Риск и бутылка шампанского
Шрифт:
– Имей ввиду! – погрозил пальцем Гера, заползая на переднее сидение через боковое окно – вторая дверь не открывалась, она была приварена к кузову намертво. – Руль здесь имеет почти что символическое значение. Второй передачи нет – после первой скорости надо переключаться на третью, и при этом все время держать рычаг, иначе шестеренка соскочит на нейтралку.
– Поняла! – испытывая необъяснимый восторг, азартно воскликнула Лисица, и решительно взялась за рычаг передач. – А как она заводится?
Гера наклонился и долго копошился под ногами девушки.
– Ура! – крикнула Лисица. – А где педаль газа?
– Здесь нет педали! – перекрикивая ужасный храп двигателя, ответил Гера. – Тут, как в самолете, рычаг. Нащупай слева под сидением. Только, смотри, за катапульту не дерни! Был у нас уже такой случай. Клим пробил головой крышу и застрял в ней. Пришлось потом автогеном разрезать.
– Крышу?
– Нет, Клима! Полный вперед!
– А где фары включаются?
– Там же, где кондиционер, магнитола и бортовой компьютер!
В это трудно было поверить, но Лисица смогла тронуться с места. Ночь была темной, и потому пожарная охрана, дежурившая на каланче, не заметила столба дыма, вырастающего в районе фуникулера. Оглушительный треск Скунса вынудил всех местных псов, как бродячих, так и домашних, поднять истерический лай. С таким звуковым сопровождением машина медленно спускалась с Горки в ночной город.
– Я не вижу, куда ехать! – крикнула Лисица, вцепившись в руль.
– Это не имеет значения! Ориентируйся по звукам ударов. Если ударилась левым боком, крути руль вправо. И наоборот! – крикнул Гера, отыскивая что-то на ощупь под своим сидением.
– Здорово!
– Как в лимузине? – спросил Гера, извлекая из-под сидения ополовиненную бутылку с каким-то темным напитком.
– В лимузине скучно. В нем не чувствуешь движения. А я люблю гонять на мотоцикле, и прыгать с парашютом, и летать на самолетах.
Гера посмотрел на Лисицу с уважительным любопытством и выдернул зубами пробку.
– И когда ты успела все это полюбить?
– Я когда-то работала стюардессой на коммерческих рейсах. Вместе с папой. А сейчас медсестрой на «скорой помощи».
– Вот как! – воскликнул Гера, делая большой глоток из бутылки. – А кем работает твой папа?
– Раньше он был летчиком. А сейчас бизнесмен… Ой нас несет на мусорные баки!
– Крен вправо!
– Дала!
– Выпусти закрылки!
– Выпустила! Не помогает!
– Тогда катапультируйся!
– А ты?
– Я уведу неуправляемую машину подальше от города и погибну!
– Я с тобой! Нас похоронят в братской могиле!
Машина задела мусорный бак, который с оглушительным грохотом упал на тротуар. Гера схватился за руль, круто повернул его и загнал машину в проходной двор.
– Добавь скорости! – крикнул он. – Мы поцарапали мусорный бак. Сейчас выбежит хозяин.
– А что ты пьешь?
– Стронь дринк.
– Дай мне!
Гера хотел сказать, что пилотам этот напиток не положен, но Лисица выхватила из его руки бутылку
– А ты мне нравишься, – оправившись от легкого шока, признался Гера.
– У богатых свои причуды, – скромно ответила Лисица, возвращая бутылку.
– Прилетели! – оповестил Гера и оборвал какой-то провод.
Машина заглохла и мягко притерлась колесами к бордюру тротуара как раз под неоновой вывеской «Стопка».
Глава девятая
Завтра он пожалеет
Сигаретный дым покачивался под потолком бара, словно пар в жарко натопленной сауне. Где-то в его плену крутился зеркальный шар, но острые вспышки света увязали в нем, притухали, и напоминали уже не звезды, а ленивые снежные хлопья. Оглушительная музыка билась словно в агонии, сотрясая стены и пол. В такт ей у барной стойки прыгали тени. Все столы были заняты и заставлены бутылками, нацеленными в потолок, чем напоминали ракетные позиции в полной боевой готовности. Люди, сидящие за столами, громко разговаривали, кричали, хватали друг друга за воротники, чокались, толкались, роняли головы в тарелки, обнимались, целовались, вставали и снова садились. Бар был наполнен беспрерывным и хаотичным движением.
– Наше любимое место отдыха! – прокричал Гера Лисице.
– Здесь очень уютно!
– Сюда приходят только хорошие и умные люди!
– Я это сразу поняла!
Гера повел Лисицу между столов. Им под ноги, словно Анна Каренина под поезд, упал тщедушный гражданин интеллигентного вида, с бело-зеленой лысиной, в очках, которые в результате падения оказались под щекой. Почувствовав себя на полу более комфортно, чем за столом, гражданин причмокнул губами, поелозил щекой по липкой луже и тотчас уснул.
– Это мой хороший знакомый, – представил гражданина Гера, аккуратно переступая через бесчувственное тело. – Профессор гуманитарного колледжа. Я учился у него истории философии.
Он взял Лисицу за руку и помог ей перепрыгнуть через профессора.
– Очень достойная личность! – оценила Лисица.
– Не то слово!
Клим обнаружил себя у барной стойки. Он прыгал в кругу девчонок, которые, взявшись за руки, с визгом хороводили, и при этом Клим ритмично размахивал кулаками вверх-вниз, словно работал лыжными палками, и хрипло орал:
– Давай! Давай! Давай!
Девчонки бежали с нарастающей скоростью, и их волосы развевались от потока воздуха, словно лошадиные гривы. Вращающийся круг начал деформироваться, задевать столы и людей, что-то упало на пол, зазвенело битое стекло, у одной из девчушек подкосились ножки, и она рухнула на пол. Цепочка разорвалась. Восторженный визг на мгновение заглушил музыку.
– Штрафную ему! – заорал Клим, увидев Геру. Рубашка его была расстегнута до пупа, и глянцевое от пота загорелое тело блестело, как эбонитовая статуэтка. Расталкивая девчонок, он ринулся к другу, и только тут заметил Лисицу. Он ее узнал, и лицо его скривилось.