Риск - мое призвание (сборник)
Шрифт:
— Он путешествовал? Где?
Да Силва иронически посмотрел на Уилсона.
— Почему ты задаешь этот вопрос мне? Спроси у своих посольских. Я не сомневаюсь, что ваши ребята все это время сидели у него на хвосте
— А я так думаю, что не сидели, — возразил с сомнением Уилсон. — Ну и упрямый же ты. Все залезаешь под ковры и диваны, ищешь больших и страшных дядек из ЦРУ…
Да Силва усмехнулся.
— Ну если ты один из них, то они не обязательно большие… И вряд ли они такие уж плохие. — Он перестал улыбаться. — Во всяком случае, Доркас будет в Рио через несколько дней, и я бы не хотел,
Уилсон вздохнул. Он понял, что никакие его уговоры не заставят да Силву изменить своего ошибочного мнения.
— И как идет проверка?
Да Силва пожал плечами. Он достал из ящичка журнального стола сигарету и закурил.
— Ну, мы взяли кое-кого, кому не мешает отдохнуть за решеткой, пока конференция не закончится. Если бы не конференция, эти ребята меня бы не тревожили. Ну, разумеется, мы замели всех известных в городе карманников. Он помолчал, раздумывая над своими последними словами, потом усмехнулся. Что с нашей стороны глупо…
— Глупо?
— Ну да, Когда в Рио прикатят все эти иностранные гости, наши ловкие карманники могли бы добыть для нашей страны немного иностранной валюты. Только подумай! Если бы эти конференции каждый год проводились в разных странах и если бы местным карманникам давалась полная свобода рук, очень скоро проблема нехватки твердой валюты для Латинской Америки была бы решена раз и навсегда.
— Твоя идея очень неплоха. Можно вообще распустить дипкорпус и заменить его отрядом карманников… Ну ладно, Зе. На тебе и впрямь лица нет. Тебе нужен отдых.
— Какой там отдых! — да Силва затушил сигарету в пепельнице. — Знал бы ты, какую проверочку мы проводим… По полной программе. Интересно, кто это придумал. Мы прочесываем каждое здание между отелем "Глория" и муниципалитетом. И ещё нам предстоит проверить все отели и все "горячие точки" в городе. Удивительно, сколько в таком большом городе оказывается чердаков, окон, черных ходов… Об этом как-то не думаешь, пока не приходится заниматься такой вот работенкой — проверять, насколько они представляют опасность.
— Полагаю, это твое замечание имеет непосредственное отношение ко мне? — сухо спросил Уилсон.
Да Силва с недоумением взглянул на него.
— К тебе? Если хочешь знать, я давно уже подозреваю, что моя квартира прослушивается. Так что я это говорю для ушастых ребят.
Он встал, снял пиджак со спинку стула, надел и проводил Уилсона до двери.
— Ну ладно, — тихо сказал Уилсон. — Нет смысла с тобой спорить. Но послушай меня: тебе только пойдет на пользу, если ты сможешь поспать немного.
— Поспать? — переспросил да Силва. — Знаешь, когда я устаю, я начинаю плохо понимать по-английски. Что такое "поспать"?
— Это то, что я собираюсь сделать, вернувшись домой. Это повод прочитать на ночь молитву и попросить Всевышнего, чтобы он вправил тебе мозги насчет ЦРУ. И ещё попросить избавить меня от таких дней, какой был у меня сегодня. — Он критическим взглядом окинул приятеля. — И это то, в чем ты смертельно нуждаешься.
— В чем я смертельно нуждаюсь, — проговорил да Силва, — так это в том, чтобы
Кому бы ни обращал свои молитвы Уилсон и о чем бы он ни просил Всевышнего, утром в понедельник ему стало ясно, что некоторые из его просьб не были услышаны. Маленький бизнесмен из Зении, штат Огайо, опять дожидался его у дверей кабинета ровно в девять и терпеливый офицер службы безопасности постарался продемонстрировать свою живейшую заинтересованность в причине недовольства посетителя.
Похоже, администрация отеля "Миракопа" не только оскорбляла своих американских постояльцев, отключая воду в номерах, но зашла ещё дальше. Телефонистки либо не говорили по-английски, что конечно же, было намеренным жестом против многочисленных американцев, проживавших в отеле, либо же (как подозревал круглолицый бизнесмен из Зении) они говорили по-английски, но притворялись, что нет — что создавало ситуацию и вовсе вопиющей. Уилсону, окончательно запутавшемуся в этом клубке изощренной логики, удавалось только время от времени поддакивать и гадать, неужто весь его рабочий день пройдет в бесплодных дискуссиях с этим занудой. Одно хорошо: по крайней мере, маленького толстяка из Зении никто не ущипнул за зад на улице.
Внезапный телефонный звонок на время спас Уилсона от неминуемых вопросов, что же он намерен все-таки делать. Уилсон небрежно снял трубку с рычага, извинился перед посетителем, прервав его на полуслове, и обратил все свое внимание на телефон.
— Слушаю?
— Здравствуйте, босс. Хотите чтобы я вас спасла? — спросила его секретарша из приемной.
— Мечтаю! — и Уилсон мысленно возблагодарил Господа за то, что предпочел умненькую Мэри более фигуристым (и, возможно, более пригодным для выполнения секретарских обязанностей) кандидаткам.
— Ну тогда вы спасены. Звонит Дона Илезиа из "Больницы страждущих". Там только что произошло грандиозное происшествие. Она хотела бы его с вами обсудить.
— Я тоже! — радостно сказал Уилсон. — Я ей очень благодарен за это. Переключи её на мою линию. — Он прикрыл микрофон ладонью и, мило улыбнувшись, добавил. — Это ненадолго.
Бизнесмен недовольно кивнул, явно подавив горячее желание высказать чиновнику свое возмущение. Наглым обхождением с американскими туристами, похоже, отличаются не только местные отели. В конце концов, если американский гражданин не имеет преимущества в приеме в собственном посольстве, совершенно ясно, что с этим надо что-то делать.
В трубке раздался громкий щелчок: секретарша переключала линию — и тотчас на другом конце провода послышался голос старшей сестры больницы. Она была взволнована,
— Senhor Wilson?
— Falando. Que posso fazer p`ra Senhora?
Брови посетителя поползли вверх: он не на шутку встревожился. Похоже, ему показалось весьма странным — если не сказать непатриотичным, — что американский чиновник на рабочем месте вдруг стал изъясняться на иностранном языке — к тому же находясь на территории посольства США. Кое-кто, говорил его пылающий взгляд, узнает о столь возмутительном поведении сотрудника службы безопасности. Уилсон, читая мысли посетителя, пожалел бедного посла и подавил улыбку.