Риск просчитать невозможно
Шрифт:
Спешно выскочив из машины, он принялся активно размахивать руками и что-то орать. Валентин встряхнулся и сосредоточенно посмотрел вперед. Прямо напротив их машины стояла еще одна, чуть более яркая, а рядом с ней, судя по всему, ее хозяин. И он также был не в восторге от случившегося. Похоже, что кто-то кого-то то ли подрезал, то ли черканул – именно этот момент Валентин благополучно проспал, а потому всех тонкостей ситуации не знал.
С каждой минутой возмущение водителей становилось все более громким и уже отчетливо раздавалось и в салоне. Скандал разгорался и не думал утихать, тем более что оба водилы оказались изрядно пьяны. Желая поскорее
– Греби к параше, фуфел ржавый, – вопил Антипов, раздраженно пиная колесо преградившей ему дорогу машины. – Уматывай, пока я тебе все рога не поотшибал.
– Сами тащитесь отсюда к чертям собачьим, – не менее яростно откликнулся на это другой, в котором Валентин узнал того самого Пруткова, за которым весь день сегодня вел наблюдение. – И язык свой паршивый свяжи трубочкой и в задний проход засунь. Ты покойник, урод!
– Это ты мне так сказал? Это ты меня сейчас послал? – Антипов было двинулся на обидчика, но в руках последнего внезапно появился пистолет. Это заставило его замереть и остановиться.
– Ну что, что?… – радовался тот. – Обделался? Ну давай, сунься, червяк тифозный. Я тебе мозги-то до задней точки протолкну, уродец.
– Э, э, мужики, вы чего тут за сыр-бор устроили, – подал наконец голос Валентин. – Ты пушку-то убери, не на стрельбище. Тоже мне, проблема, черканули его. Загонишь в ремонт, завтра будет как новая.
– А это чмо еще чего там вякает? – озлобленно покосился на Грачева грубиян. – Те чего, тоже мозги почесать изнутри захотелось? Так я вам сейчас обоим устрою…
– А ты не угрожай, не боюсь я тебя, – гордо выпятил грудь колесом Антипов. – Думаешь, ты один такой крутой перец? Да ты лох педальный. Крутые братки на таких консервных банках не ездят, пидор.
– Че-его?
Оскорбленный окончательно разозлился, побагровел и решительно нацелил пушку на нового начальника Грачева.
– Не сметь! – взревел, в свою очередь, теперь и Грачев, понимая, что тот может выстрелить, и выхватил из-за пояса презентованный ранее «глок». Рука с пистолетом в считаные минуты взметнулась в воздух, зависла, нацеленная на мужчину, и в ту же минуту прогремел выстрел.
Гулкое эхо прокатилось по округе. Лицо Пруткова странно исказилось, глаза застыли в страшном удивлении, смешанном со страхом, рука выронила пистолет, и сам он, схватившись за грудь, на которой уже начало расплываться кроваво-красное пятно, тяжело рухнул на асфальт. Валентин пошатнулся, чуть не рухнув тоже. Он не понимал, как могло выйти, что пистолет вдруг выстрелил, ведь он, кажется, даже и не нажимал на курок. Или все-таки нажал случайно? Господи, что же он наделал?!
Пока Валентин пытался разобраться сам в себе, его кто-то резко схватил за рукав и потащил к машине. Он сам не заметил, как вновь оказался на сиденье, а «Фиат» уже на всех парах покидал злополучное место.
Когда
Вновь напомнили они о себе чуть позже, когда сквозь туман он услышал:
– Грач, Грач… Валек!
Кто-то настойчиво долбил в окно. Разбуженный этим стуком, Валентин медленно стал возвращаться к жизни.
Невольно вспомнился недавний сон, и Грачев поежился от неприятных ощущений. Сон был таким реальным, словно это происходило на самом деле, словно именно он, Валентин, безжалостно убил человека и…
Пытаясь стряхнуть с себя неприятные ощущения, вызванные сном, Валентин попробовал окончательно пробудиться. Вскоре сквозь похмельный туман до него все же дошло, что это кто-то из своих, он с трудом разомкнул глаза и, оторвав голову от подушки, кое-как сел. Посидев минуты с две, чтобы привыкнуть и не упасть после полного подъема, он, цепляясь за стены, засеменил к двери. Отомкнув засов, толкнул ее от себя и сразу повернул назад к кровати, боясь упасть.
В комнату ввалился Мачколян.
– Черт, никогда в жизни не буду столько пить. Башка трещит, сил нет, – пожаловался Грач.
– Вот вы нахрюкались. У меня ты так не бухаешь. Может, сгонять за пивом-то? – Ашот усмехнулся, потешаясь над страдальческим состоянием товарища.
Грачев, словно обороняясь от стаи набросившихся на него ворон, замахал руками. Затем протянул:
– Не говори мне больше о выпивке. От одного слова блевать тянет. Что у тебя?
– А, да, – вспомнил о цели своего прихода Мачколян, а затем, чуть склонившись к уху, спросил: – А тут можно в полный голос?
Валентин утвердительно кивнул.
– Ну тогда слушай. Ту перестрелку, ну, что вы учинили…
– Перестрелку? Господи, так это был не сон… – Валентин почти мигом протрезвел, осознав, как сильно он влип. Он даже минералку до рта донести не смог, так и застыв со стаканом в обеих руках. – Черт!
– Черт! – повторил Ашот. – Чертям такое кино и в голову прийти бы не смогло. Ну так вот, перестрелка та…
– Так ты что, тоже ее видел? – продолжил удивляться Грачев.
– Дай мне сказать, – наехал на него Ашот, а затем сразу продолжил: – Естественно, видел. Мы ж с хвоста этого Пруткова еще не слезали. Особенно после того, как выяснили, что он очень даже знаком с владельцем твоей конторки, да и не просто знаком. Прикинь, эти паханы как-то там сильно повязаны, причем Прутков у него вроде «шестерки», сделать там чего, принести. Никакой он не магнат, блин. Обычный чмошник.
– Знаком, – задумчиво повторил Валентин, пытаясь хоть что-нибудь понять, но с этим сегодня было откровенно трудновато.
– Мы когда за ним наблюдали, думали, он за бабами…
Живописного жеста Мачколяна было вполне достаточно для того, чтобы понять, что, по его мнению, Прутков должен был с теми делать и, чтобы не слышать еще и словесных описаний, Грачев вновь замахал руками:
– Сразу к делу. Короче?
– Да я и так коротко, – обиделся Ашот. – Лады, не буду тебя мучить. В общем, и без твоих писулек знали все они про него. И стрелку ту специально устроили, да еще и засняли все на видео. Сечешь? Во всех подробностях записали, как ты этого Пруткова замочил.