Риск
Шрифт:
Через десять минут я опустил гири и встал. Аризона в августе — это ад. Из моих пор лился пот и тут же испарялся от палящего зноя. Я не мог слышать голоса Сэйлор. Мне было интересно, разговаривала ли она ещё с подругой и что Трули рассказала ей обо мне.
Как ни странно, я бы заплатил за то, чтобы узнать ответ.
Глава 5
Трули
Я вскочила с кровати, едва услышала, как Крид закрыл дверь. Несколько минут я только и делала, что ходила туда-сюда голышом. В комнату прокралась Долли и настороженно уставилась на меня с
— Знаю, — сказала я кошке. — Всё, о чём ты думаешь, я уже сказала себе, так что можешь оставить упрёки при себе.
Кошка моргнула.
С бессвязным криком я рухнула обратно на кровать. Согнула колени и уставилась на пальцы ног.
Я трахнула Крида Джентри.
«Святое дерьмо, я трахнула Крида Джентри!!!»
Много раз. В большем количестве способов, чем позволяют приличия. И он был так хорош, что я потеряла голову.
Со стоном я распласталась на лоскутном одеяле, которое сшила, когда мне было пятнадцать. Я протащила этого беднягу через всю свою маниакальную жизнь, пока мы не оказались здесь. И заставила его выдержать секс-марафон со сварливым парнем, которого едва знала.
Долли запрыгнула на кровать и прижалась к моему лицу. Я уткнулась носом в её тёмный мех, и она замурлыкала. Долли появилась в моей жизни за год до этого. Я только что вышла из отношений с мужчиной, который считал меня молодой, глупой и готовой смириться с ролью содержанки. Но я понимала, как обстоят дела. У меня не было намерения стать чуть более утончённой версией уличной женщины. Я пробыла в Аризоне шесть месяцев и практически всё это время развлекала Пола Анджело. Он был вдвое старше меня и собственником до абсурда. А ещё у него были жена и дети, которые ничего не знали о моём существовании и о роскошной мансарде, которую я занимала в Фениксе. Узнав об этом, я поняла, как сильно заблуждалась насчёт своего собственного статуса. Я сказала ему, что он может идти к чёрту, и убежала, отказавшись от денег, которые Пол пытался всучить мне.
Моих наличных в кармане было достаточно только на аренду крошечного трейлера в переполненном парке Меса. В то время я жила в изоляции: друзья были далёким миражом, семья — полузабытой мечтой. Некоторые из людей, гуляющих по караван-стоянке, казались опасными, хотя в целом там жили нормальные люди, немного потерянные, но всё ещё надеющиеся, как и я.
Долли напоминала скелет-призрак. Она бросалась убегать как сумасшедшая, когда человек оказывался в радиусе двадцати метров. Что-то в её внимательных глазах и истощённом теле поразило меня. Каждый вечер я стала оставлять миску с молоком и садиться рядом, ожидая, когда она найдёт еду. После четырёх терпеливых попыток протянуть руку кошка, наконец, подошла достаточно близко, чтобы я сумела прикоснуться к ней. Шершавым языком Долли коснулась костяшек моих пальцев, и я небрежно притянула её к себе на колени. Я не была уверена, что она останется, после того как принесла её внутрь трейлера. Но она осталась. Возможно, Долли узнала родственную душу, союзника, с которым можно противостоять миру. Через несколько месяцев работы официанткой я смогла скопить достаточно денег, выбраться из трейлерного парка и переехать в коммунальную квартиру рядом с университетом.
Несколько минут я слушала учащённое сердцебиение Долли, затем вздохнула и встала с кровати. Меня чертовски радовало, что Стефани до сих пор нет в городе. Мы не были подругами, и у меня сложилось впечатление, что Стефани Брански страдала от избытка эмоциональности. Если не убегала на занятия, соседка сидела перед своим компьютером или рычала в телефон. Всё это казалось загадочным и утомительным. Однажды я прямо спросила её, какого чёрта она затевает, но по выражению лица Стефани я поняла, она не собирается ничего рассказывать. Стефани не приводила домой мужчин. И вероятно, она не одобрила бы Криденса Джентри.
После
Несмотря на то что я мало спала накануне, усталости я не ощущала. До моей смены в ресторане оставалось несколько часов. Долли путалась у меня под ногами, пока я шла на кухню и взбивала яичницу-болтунью. Я была не совсем честна, когда сказала Криду, что не готовлю.
С тарелкой в руке я вернулась в гостиную. Мой план состоял в том, чтобы сидеть перед телевизором, пока не исчезнут воспоминания об обнажённом теле Крида. Долли прыгнула мне на лодыжки, и я замерла: там, на бежевом ковре, лежала скомканная мужская рубашка. Вспомнила, как накануне вечером подумала — синяя ткань красиво подчёркивает цвет его глаз. Я медленно наклонилась и подняла рубашку. Какого чёрта он не взял свою одежду? Невозможно, чтобы Крид не нашёл её, она валялась на всеобщем обозрении. Может, он оставил намеренно, чтобы вернуться позже.
Хоть и чувствовала себя в высшей степени глупо, я поставила тарелку и поднесла рубашку к лицу. Вдохнула запах дыма, мыла и мускуса. Все мои женские части тела тут же завизжали от желания.
Чёрт возьми, Крид был хорош.
Я покачала головой и бросила рубашку на диван. Долли тут же запрыгнула на неё сверху и принялась закручивать ткань, создавая себе место.
— Ты тоже, да? — проворчала я, когда она удобно устроилась в середине созданного ею лежбища.
Я снова взяла в руки тарелку с яичницей, но есть уже не хотелось. Избавившись от Пола, я с запозданием поняла, что буду и дальше бродить по стране, как чёртово перекати-поле, если не перестану цепляться за мужчин в поисках того, чего не могу получить. До Пола был бейсболист из низшей лиги, за которым я не могла угнаться, как бы быстро ни бежала. Эта фаза запомнилась длинной чередой дешёвых мотелей и пьяного секса, который никогда не удовлетворял меня.
Какое-то время я даже ездила в автобусе с малоизвестной группой. Этот период наступил после особенно плохого момента в моей жизни. Но как ни странно, та шумная обстановка, полная столь разных людей, помогла мне немного исцелиться. А я отчаянно нуждалась в исцелении. Я только что пережила первую и самую болезненную главу в моей печальной истории отношений с мужчинами. Это была катастрофа, которая разлучила сестёр Ли. То, чего не смогли сделать нужда, отчаяние и постоянный эгоизм безответственных родителей. Это тогда мать оскорбляла меня тысячей способов, а я кричала на неё в ответ, открывая слишком много ужасных истин. Пути назад не было. В ту ночь, когда я ушла, мужчины, который причинил мне столько боли, нигде не было видно.
Если Лора Ли когда-нибудь и думала о своей старшей дочери, то никогда не давала об этом знать. Мои сёстры выглядели прекрасными в своём горе, когда прощаясь, я обнимала их в последний раз. Миа. Агги. Кэрри. Я скучала по ним.
Мы были сёстрами Ли, и все носили фамилию нашего единственного известного родителя. В течение четырёх лет моя мать стала фабрикой по производству детей, приняв несколько донорских сперматозоидов. Она выбирала наши имена в соответствии с тем, какой район Юга находился поблизости, когда мы с криком выходили из её утробы. Я, Таллула Рей Ли, родилась, когда ей было девятнадцать. Через четырнадцать месяцев появилась Меридиан, больше всего похожая на неё: хрупкая и бледная, она казалась обречённой (даже больше, чем наша мать), быть обиженной миром. Следующий год принёс Августу, чей тёмный цвет лица гарантировал, — бессердечные люди будут вечно спрашивать, действительно ли она одна из нас. Наконец, самая младшая, Каролина, появилась вооружённая требованиями, которые никогда не ослабевали.