Риск
Шрифт:
— Нет, — вздохнула она, — у меня была новая модель, электрическая. Вышивала и всё такое. Это была хорошая модель, но я никогда не переставала тосковать по машинке Джун. Когда-нибудь я её получу.
Она снова прижалась ко мне, а я начал гладить её ноги. Заставил раздвинуть Трули колени и расположился между ними на полу.
— Ты мало говоришь, — прошептала она, когда мои руки продвинулись выше, а её ноги раздвинулись шире.
— Ты хочешь поговорить ещё прямо сейчас? — спросил я. Мой большой палец вошёл в неё и начал
Она выгнулась мне навстречу.
— Ммм. Может, не сейчас, — она откинулась назад, и я ввёл в неё ещё один палец, — но ты не дал мне закончить предложение.
Другой рукой я начал расстёгивать её блузку.
— Тогда закончи.
Трули слегка вздохнула, когда я переместил руку ей на поясницу, подталкивая вперёд, в то время как другая оставалась между её ног. Я сжимал девушку в своих руках, и ей это нравилось.
— Проклятье, — прошипела она, цепляясь за мои плечи, — я имела в виду, что ты мало говоришь, Крид, — она прикусила губу, когда её тело начало непроизвольно подёргиваться, — но когда ты говоришь, то произносишь то, что имеет значение.
Я наблюдал за её лицом, пока она кончала на мою руку. Трули всегда держала глаза закрытыми и сильно краснела от шеи до лба. Она кончила, я поднял её и отнёс в спальню; положил на кровать, заставив исчезнуть всю одежду, которая была на нас, и обладал её чувственным телом, пока не перестал дышать.
На кровать плюхнулась чёрная кошка, пугая меня до чёртиков.
— Господи! — крикнул я, спрыгивая.
— Ты пугаешь её, — рассмеялась Трули и взяла зверя на руки.
— Ни хера, она меня первая напугала.
Кошка лизнула её губы. Трули поцеловала Долли в макушку и осторожно опустила на пол. — Иди, Долли.
Кошка с важным видом прошествовала мимо меня в дверь, которую я закрыл, как только она ушла.
— Почему ты ненавидишь мою кошку? — улыбаясь, спросила Трули.
— Я не ненавижу её. Это она ненавидит меня. Что ты сделала с рубашкой, которую я оставил здесь на прошлой неделе?
Трули сильно покраснела, и это не имело никакого отношения к сексу. Секунду спустя я понял почему. Я достал свою рубашку из её комода. Она была аккуратно сложена.
— Я постирала, — пробормотала Трули.
— Всё в порядке, — сказал я, пожимая плечами, не понимая, почему она так взволнована, — спасибо, — на комоде в рамке стояла фотография четырёх девочек-подростков; я поднёс её ближе, — подруги?
— Нет, — тихо ответила она, — это мои сёстры.
Я сел рядом с ней на кровать, держа фотографию в руке, а Трули натянула на себя одеяло. Я не понимал, почему она всегда так поступала. Мы уже трахались несколько ночей подряд. Очевидно, я очень внимательно рассмотрел всё, что можно было увидеть. Но я не хотел смущать её, поэтому ничего не сказал.
— Я знаю, — кивнула она, наблюдая, как я разглядываю фотографию, — мы совсем непохожи, и если бы я тебе не сказала, ты бы никогда не
— Я не об этом думал.
Трули склонила голову набок. — О чём тогда?
На фотографии молодая Трули лучезарно улыбалась. Это правда, ни одна из трёх других девушек не была похожа на неё, как и ни друг на друга, хотя все они были симпатичными. У одной из них были очень светлые волосы и брови; у другой — русые волосы, но она была более крепкой, мускулистой; у девушки, стоявшей ближе всех к Трули, была тёмная кожа и очень короткие волосы. Рука Трули лежала на её плечах. Даже не зная, что они сестры, я бы всё равно сказал, что они очень близки.
— Я подумал, что ты выглядишь очень счастливой, — наконец сказал я.
— Да, — вздохнула она, — фото сделали на мой семнадцатый день рождения, до того как начался весь этот ад.
Я осторожно поставил фотографию обратно на комод.
— Как это произошло?
Она не ответила. Трули подтянула колени к груди и замолчала. Она уже упоминала, что давно не видела свою семью, что бы ни случилось, это было плохо. На её лице появилась скорбь. Мне было больно видеть её такой.
Трули заметила, что я смотрю на неё.
— А сейчас о чём ты думаешь?
Я не был уверен, говорить ли ей об этом.
— Я пытался представить, что бы чувствовал, если бы был совсем один, без Корда и Чейза, — я прочистил горло, — у меня не получилось.
Это заставило её слегка улыбнуться.
— Ты любишь своих братьев.
— Конечно.
Трули кивнула.
— Я тоже люблю своих сестёр. Думаю, Миа и Кэрри простили меня, но не уверена насчёт Агги. С ней всё немного сложнее.
Я коснулся её щеки.
— Простили тебя за что, милая?
— Да так, — она покачала головой, — сейчас это не важно. Я просто жалею себя, а зря. С некоторыми сожалениями ты ничего не можешь поделать, но это не мешает им мучить тебя время от времени.
Она положила голову на колени, отчего её чёрные волосы дождём рассыпались по телу. Я погладил её по щеке и сглотнул.
— Я выбрал Чейза.
Эти слова пришли из ниоткуда. Я не хотел их говорить, но то, что она сказала… сожаления, которые преследуют тебя.
Трули странно посмотрела на меня.
— Что?
Я прерывисто выдохнул и пошёл выключить свет. Об этом можно рассказывать только в темноте.
— Наш отец — больной ублюдок. Он знал, как сильно мы любим друг друга, и использовал это против нас. Я разбил камнем школьное окно, и с него потребовали заплатить за ущерб. Конечно, он отругал меня, но вместо того, чтобы наказать ремнём, он взял Корда и Чейза и сказал, чтобы я выбрал того, кто будет избит. Сначала я не хотел этого делать, но потом он сказал, что тогда изобьёт их обоих, и сделает это ещё сильнее. Корд за несколько недель до этого заболел пневмонией и ещё не до конца оправился. Поэтому я выбрал Чейза.