Рискни
Шрифт:
— Думаю, я пойду в деревенскую ратушу пить чай с тортом, — сказала она, улыбаясь. — И ты пойдешь со мной. Иди, готовься.
— О… э-э… Анна. Я действительно не в состоянии…
— Это была не просьба. Ты должна убраться из этого дома. Нам нужно выяснить, что говорят в Мейплдоне о кровавом Билли Коули, и я не могу сделать это в одиночку. Ты единственная, кого знают люди в этой деревне. Ты та, с кем люди разговаривают и кому доверяют. Если кто-то и может выяснить, что происходит, так это ты.
— Что ж, спасибо за восторженную оценку; однако все изменилось. Все не так, как
Это заявление вывело Анну из себя. Она была склонна считать, что все в деревне осталось таким, каким было в то время, когда она уехала. Что ее мать была такой же, как в тот день, когда она оставила ее. Но ее визит пролил неопределенный свет на здоровье и благополучие Мюриэл, и теперь Анна гадала, какие еще были различия, о которых у нее еще не было возможности узнать. Тот факт, что ее мать и тетя Тина больше не были лучшими подругами, был достаточно шокирующим, но что, если другие жители деревни тоже отвернулись от Мюриэл? Анна должна была подготовиться к такой возможности.
Анна отмахнулась от слов Мюриэл рукой.
— Чепуха. Ладно, пойдем пешком? Кажется, стыдно тратить впустую этот прекрасный солнечный свет, а поскольку ты провела здесь взаперти несколько дней, я думаю, тебе не помешала бы изрядная доза витамина D. — Анна поднялась с дивана и ободряюще улыбнулась маме. Мюриэл вовсе не выглядела убежденной. — Мама?
— Мне страшно, Анна. — Мюриэл заломила руки. — А что, если мы его увидим?
Анна на мгновение задумалась.
— Тогда мы будем лучше знать, с чем имеем дело.
Мюриэл заметно вздохнула, а затем встала.
— Пока ты рядом со мной, я думаю, он ничего не сможет сделать.
— Мам, насколько нам известно, он может быть прикован к инвалидному креслу. Возможно, ты беспокоишься по пустякам… мы понятия не имеем, какое влияние все эти годы в тюрьме могли оказать на него или его здоровье.
— Да, возможно, ты права… это, должно быть, сказалось на нем. Я должна встретиться с этим страхом лицом к лицу, а не прятаться от него.
— Вот именно. Это на тебя не похоже — уклоняться от чего бы то ни было. Ты всегда боролась за то, во что верила; ты всегда была сильной. Нет причин, по которым ты не должна быть такой сейчас.
Мюриэл обняла Анну.
— Спасибо тебе, моя дорогая девочка. Я знаю, что не часто говорила тебе об этом, но ты была для меня всем. Ты все еще такая. Возможно, я не делала правильного выбора или хороших решений, пока ты росла. Но то, что я сделала, я сделала, потому что любила тебя и хотела защитить. Ты ведь знаешь это, не так ли?
— Конечно, мам. Конечно. — Анна проигнорировала неприятное ощущение, ползущее вверх по затылку, и вместе с мамой вышла из дома, чтобы дойти до сельской ратуши.
Глава 38
2019
Лиззи
Лиззи проснулась рано, вероятной причиной был солнечный свет, пробивающийся сквозь щель в занавесках. Она встала, наполнила
— Это был глупый, безмозглый поступок, Лиззи! — сказала она своему отражению.
Могло быть и хуже.
Эту фразу она повторяла про себя с тех пор, как оставила Роба возле его дома. Это был поцелуй, ничего больше. Это был не поцелуй. Это был не секс. Но ее совесть знала. Это был физический контакт, и не с ее мужем. Следовательно, это было неправильно. Она даже не могла винить алкоголь. Она придерживалась только одного G&T, после чего пила диетическую колу. Она переступила черту, даже если это был всего лишь поцелуй в знак благодарности. Такой тип поцелуя обычно представляет собой чмоканье в щеку, а не затяжной удар в губы. Она нарушила доверие. Брак основан на доверии; «секретность — враг», — услышала она голос Дома.
И совершив этот акт предательства, что именно она получила?
Это был всего лишь поцелуй.
Но она сомневалась, что Дом так на это посмотрит. Неужели Роб?
Она играла с огнем и даже не была уверена, с какой целью. Роб немного рассказал о том, что, по его мнению, сделал Билли Коули и почему, но поиск в Интернете подсказал бы ей это. Она узнала об утреннем чаепитии с пирожными в понедельник, но она знала, что эта информация, вероятно, была в витрине магазина. Провести целый вечер в пабе с мужчиной, которого она однажды встретила, на самом деле не требовалось, чтобы добиться этого. Кроме того, из-за ее лжи о том, что она племянница Мюриэл, она не была уверена, что поход в деревенскую ратушу за тортом будет самым умным ходом. Сказав это, возможно, у Роба не будет времени упомянуть клиентам, что он встретил племянницу Мюриэл, и поскольку его не будет в ратуше, она сможет пойти и пообщаться, и ее не раскроют.
Учитывая, что ей почти нечем было заняться, Лиззи приняла решение привести себя в порядок и поехать в холл. Она никогда не могла отказаться от торта.
Сельская ратуша находилась напротив церкви, и рядом с ней была небольшая автостоянка. Лиззи некоторое время сидела в машине, наблюдая, как несколько пожилых людей медленно, с трудом входили в здание. Она будет торчать, как больной палец. Даже больше, чем в пабе прошлой ночью. Она надеялась, что не заметила никого, кто был в баре. Что, если они видели, как она целовалась с Робом? Она запустила пальцы в волосы.
— Не думай об этом, — сказала она вслух. Бросив на себя быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Лиззи выскочила из машины, прежде чем успела передумать.
По всему залу было расставлено около полудюжины прямоугольных столов с расставленными на них прочными металлическими стульями, обтянутыми мягкой тканью оранжевого цвета. Люк соединял главную комнату с кухней, где несколько дам расставляли тарелки с булочками, кексами и ломтиками торта. Ламинированная табличка сообщала Лиззи, что каждый товар стоит два фунта, а чашка чая или кофе — один. Сок с печеньем стоил двадцать пенсов. Лиззи быстро огляделась по сторонам; детей там не было, но, по-видимому, их ожидали.